Олег Егоров: СМОТРЯЩИЙ ВНИЗ

– Потому вы беречь меня не стали, а, напротив, бросили в бой! – подхватил я его изложение. – И оголили королевскую линию. Впрочем, тут же нашлись и прикрыли себя кем-то еще! Голый король, согласитесь, отличная мишень для шуток Маевского!

На мою тираду Иннокентий Парфенович вяло усмехнулся:

– Думайте как желаете. Вам надо было просто исчезнуть, как я в свое время и посоветовал, и тогда партия была бы аннулирована. Глядишь, кто-то остался бы и жив. Например, Варданян. Или Виктор Краюхин, мой референт.

– А кто-то бы умер, – продолжил я. – Например, Марина.

– Ну и как она теперь себя чувствует? – не сдержался уже Вершинин.

Я было начал подниматься со скамейки, но он взял меня за рукав:

– Подождите, разговор еще не окончен! Вы сами остались и пошли до конца. Когда я понял после смерти Ивана… Инфаркт он заработал, когда Аркадий позвонил ему в казино – вы помните то утро?! – и обвинил брата и том, что он из-за посторонней девчонки пытается помешать делу всей его жизни, и что Марина теперь по его вине останется в заложницах, пока вы, Александр, не умрете, как это вам высочайше и предписано!.. Так вот, когда я понял, что вы не отступитесь, то и решил слегка вам помочь: подсказочку дать небольшую в виде списка «белых фигур».

– Иначе говоря, вы меня наняли, чтобы разделаться с Маевским, как бы представлявшим непосредственную угрозу для моей жизни, – уточнил я. – Причем наняли бесплатно.

– Ну что вы, Александр Иванович, – возразил Вершинин. – Это вы себя сами наняли. И сами же внесли смятение в ряды противника. И народу, простите старика за детское слово, укокали на своем пути самурая столько, что Караваев диву давался, какая у нас, оказывается, отличная подготовка в десантных войсках.

– А тем временем истреблял методично с вашего ведома «черные фигуры» из «Третьего полюса»: Трегубову, Варапаева, Кипиани, Рокотова, Потехина, Стрижа!.. Всех!

– Ну что вы! – Иннокентий Парфенович вдруг рассмеялся. – Стриж, с вашего дозволения, жив и здравствует. И вам того желает, как и все остальные, кого вы тут помянули. Списочек, за которым вы так дерзко на стену полезли, – не знал, что вы еще и хакер! – в компьютере Караваева специально дли Маевского был приготовлен. Ну и для вас, разумеется, во вторую очередь. А Караваев никого из этого списочка пальцем не тронул. Не душегуб же я какой-нибудь, да и не безумец! Игорь Владиленович, супротивник ваш, он – деловой человек и очень даже подкупный! С Маевского он брал деньги за то, что делал, ну а с меня – за то, что не делал! С меня, кстати, больше. Что до Аркадия, то он слишком был увлечен игрой и слишком в остальном доверял Караваеву. Так-то!

Я слушал его, словно пораженный молнией или чем-то подобным.

– Но Стриж… Я же лично удостоверился!

– Стрижа – это я вам подсунул, снисходительно пояснил Иннокентий Парфенович, как прохвост Собакевич в списке мертвых душ Елизавету Воробей удружил Чичикову. Знал я, что вы, Александр, получив в руки списочек из компьютера, первым делом проверять его броситесь. А Стриж, Александр Иванович, – сосед мой по даче в Голицыно. В преферанс неплохо пишет. Хоть и блатной, но интересный мужчина. А кличка у него уголовная знаете какая? Боцман! Ни о чем не говорит?!

«Ай да Боцман с Мишаней! – подивился я. – Целый спектакль для меня поставили из тюремной самодеятельности: «Двое у камина»! Подмосковный филиал Чисто Реального Художественного театра!»

– А как же человек с фотоснимка в темных очках?! – все еще сомневался я в своем простодушии.

– Которого я вам как Стрижа в прошлый раз указал? – Вершинин достал носовой платок, чихнул и утерся. – Это не Стриж. Это…

И он назвал мне фамилию одного из самых влиятельных в криминальной вселенной авторитетов, которую давеча называл мне и управляющий «Дека-Банком» Петр Сергеевич Савинов. На всякого мудреца и простоты довольно. Теперь моя очередь утереться настала.

– Да-с! – очнулся Вершинин после некоторого молчания. – Довели вы Аркашу своими кунштюками до психиатрической лечебницы! Вы, вы, Александр Иванович, не отпирайтесь! А может, и не вы. Ну что ж, теперь дочка его, Вероника, блестящая партия! Вот оформим намедни попечительство, и, как говорится, любовь да совет! Каждый свое получит! Да и Рогожин ей, конечно, не пара!

«Уж не мне ли совет?!» – покосился я на банкира.

– Не винитесь. – Иннокентий Парфенович положил мне на плечо руку. – А знаете, я думаю, что с Аркадием все как у Ницше произошло с «бледным преступником»: «Некий образ сделал бледным этого человека. На равных он был с делом своим, совершая его; но совершив, не вынес образа его… Безумием после дела называю я это!» И – полно. Аркадий сполна расплатился за свою злобу, за тщеславие свое и за пренебрежение к ценности человеческой жизни.