Олег Игнатьев - Мертвый угол

Климов подбежал к железной лестнице, ведущей вниз, швырнул туда гранату, подождал, когда рванет, и через несколько мгновения оказался под землей. Не зная, где тут что находится, немного поплутал, расколошматил человека «Медика», услышал громкое «алейким», закричал «салам», увидел вход в энергоблок и понял, что он близок к цели. Подбежавший Петр высадил дверь, окованную жестью, покатился кубарем, стреляя в перекате, и сцепился с последним верзилой. Схватка была яростной, жестокой и короткой. Видя, что верзила оказался сверху, Климов размозжил ему висок ударом автомата.

— Гранаты собери! — зачем-то шепотом сказал Петру и включил рацию, валявшуюся рядом.

— Бивень, Бивень, я «Медик». Что там у вас?

— Собак стреляем.

— Прекращай.

— Уже закончили, — ответил Петр, наклонившись к рации.

— Держитесь начеку. Могильщик отвязался.

— Вот мы и шмаляем… для острастки.

— Ладно, гляди в оба. Даже «Бройлера» к себе не подпускай. Мочи любого.

— Ясно, — сказал Климов, нарочно приглушая голос, чтоб его не опознали. — Как там, наверху?

— Кобенится контора. Абвер сдался.

— Суки кумовские, — выругался Климов и услышал:

— До связи.

— До связи, — отключил рацию Климов и показал Петру на выход. — Поднимись наверх. Вдруг, что чего… Прикроешь.

Петр сложил кучкой собранные гранаты, подхватил два запасных рожка, сказал: «Ни пуха!» и побежал к лестнице.

Центральный кабель находился за массивной стальной дверью.

В горячке боя Климов не заметил сейфовый замок и вынужден теперь был простучать вокруг коробки стены, отыскать перегородку, выложенную из кирпича, и продолбить ее пожарным топором, снятым со щита. Вместо рычага использовал багор.

Забравшись внутрь, отыскал центральный кабель, ярко выкрашенный киноварью и свинцовым суриком, которым красят днища кораблей, подсунул под него связку гранат. Вытащил моток заранее добытого шпагата, привязал к кольцу гранаты и, выбравшись из главного отсека, спрятался за железобетонную опору здания. Привязал шпагат к ноге, покрепче зажал уши и, сосредоточившись на взрыве, мысленно ударил по мячу: дернул шпагат.

Рвануло так, что задрожали стены.

И сразу погас свет.

Выбираясь наверх, Климов в потемках громко крикнул «салам», услышал радостное звучное «алейким», включил рацию.

— «Медик», я «Бивень»… Я «Бивень»…

— Я «Медик»…

— Свет отключился.

— Посмотрим рубильник.

— Стою возле него. Здесь все в порядке.

— Ч-черт! Все не путем! Ни света, ни воды.

— Проклятый городишко.

— Мертвый угол, — сказал «Медик» и пообещал добыть инженера и электриков подстанции. — Через час ждите.

— Позывные те же?

— Нет. Спасибо, что напомнил. Для тебя особый.

— Слушаю.

— Пароль: контора. Ответ: абвер. Повтори.

Климов повторил и отключил рацию.

Все получилось. Света в городе не будет, минимум, дня три. Если не больше. Кабель соплями не склеишь и на дороге его не найдешь.

Мрак ненастной ночи был кромешным.

Климов и Петр обнялись.

— До завтра.

— До сегодня, — сказал Климов и для верности поднес часы к глазам, вгляделся в циферблат. Он был с подсветкой. — Ноль-ноль семнадцать. Первый час.

— Ни пуха!

— Разминулись.

Петр шагнул вбок и растворился в темноте, как призрак.

«Он был великолепен, — подумал Климов о Петре, полном могучего здоровья и феноменальной силы. — Если он и дальше будет столь же четок, яростен и беспощаден, люди будут спасены. По крайней мере, первый пункт намеченного плана будет выполнен».

Он еще раз глянул в ту сторону, куда двинулся Петр, оглянулся на подстанцию — она была мертва, и быстро зашагал по гравийной дороге к шахтоуправлению. После того, как были намечены новые пути по предотвращению теракта и ликвидации главарей банды, Климова охватило странное чувство — и не бесшабашной удали, и не полной вседозволенности, а какое-то безудержно-рискованное чувство внутренней свободы. Так еще бывает, когда соскакиваешь на ходу с площадки мчащегося поезда. Главное, упасть спиной на ветер и не ловить землю ногами. Конечно, он знал, что в окружении «Медика» и неизвестного Зиновия, находятся те, кого ни в коем случае не назовешь шпаной или прохвостами. Это были убийцы, диверсанты, спецназовцы. Особенно много было последних. Сколько их переметнулось за последнее время к уголовникам и «паханам», не счесть! Судя по всему, Климов столкнулся с хорошо управляемой группой, почти что воинским подразделением. И если что не получалось сделать так, как сразу намечалось, оставалось утешаться старой присказкой, которую частенько вспоминала баба Фрося: «Все идет так, как надо, даже если все идет не так, как хочется».