Бессовестно красива, оценил ее внешность Климов и подумал, что для официантки это в самый раз. Красные туфли, красные чулки, красная заколка-роза в волосах, иссиня-черных. Нашла как одеться, идя в милицию.
Переменив позу, она сказала, что Лякина ее никогда не интересовала и помочь угрозыску она ничем не может. К сожалению.
— Ну что ж, — устало сказал Климов, — и на том спасибо.
Услышав это, Труфанова встала:
— Так я пойду?
В ее голосе послышался лукаво-капризный тон записной кокетки, призывающей к благоразумию.
— Сейчас, — ответил Климов и, взяв подписанный им пропуск, протянул Труфановой. — Предъявите на выходе.
— Мерси, — поблагодарила та и, зажав пропуск меж пальцев, достала из сумочки ключи от легковой машины. Климов заметил, что брелок напоминает веер из долларовых банкнот, уменьшенных во много раз.
— Водите автомобиль?
Труфанова посмотрела тем оценивающим взглядом, который с годами вырабатывается у всякой флиртующей женщины: скользяще-пристальным, рассеянно-зовущим. По-видимому, на посетителей кафе она производила роковое впечатление: если любить, то такую!
— Вожу… a что?
В кабинет заглянул Андрей:
— Не помешаю?
— Входи.
Если Климов правильно понял, вопрос о машине был неприятен Труфановой.
Андрей прошел к окну и, скрестив руки на груди, сделал вид, что смотрит на улицу. Я, мол, по делу, но могу и подождать.
Климов уловил, как за окном по мокрому асфальту проскворчали скаты проехавшей машины, а затем узко прошелестел велосипед. Затем снова мелко-часто ударил по отливу дождь и зашумел в листве.
— Сами водите? — поинтересовался Климов и, услышав утвердительное «да», спросил, на кого оформлена покупка, на чье имя?
— На мое! — с неясным вызовом ответила Труфанова.
Записав номер ее «Жигулей» и время их приобретения, он полюбопытствовал: замужем ли она?
— О, господи! какая разница!
Голос ее стал злобно-скучным. Такой еще бывает у работниц ЖЭКов, секретарш и паспортисток.
Уводя взгляд в сторону, она невнятно буркнула, что замужем. И тотчас сделала невинные глаза:
— А вы?
Климов потер нижнее веко. Кажется, она не вслушивается в его вопросы, а тут же старается отвести их от себя. Словно ей строго-настрого запрещено поминать мужа. Маленький женский эгоизм?
— Фамилию мужа, пожалуйста.
Труфанова хмыкнула.
— Рудяк. Но я… свободный человек! и все! мне надоело! я пошла…
Климов кивнул: идите.
Андрей комедийно-трагическим взором проводил ее из кабинета — «Очаровательные глазки, очаровали вы меня».
В огне закатно полыхающих небес, очистившихся к вечеру от туч, сгорал еще один бесплодный день. Климов часами бы смотрел на медленно плывущие вдоль горизонта облака, но у него никогда не хватало па это времени. И все же посмотреть, как садится солнце, он минутку-другую выкраивал.
Проезжая по набережной, Климов приткнулся к обочине и, опустив боковое стекло, вдохнул вечерний сырой воздух. Виски ломило от усталости, щемило сердце. Он только что расстался с Рудяком. Тот работал техником в авиаотряде, считался грамотным специалистом. Говорил Рудяк охотно и, как показалось Климову, излишне оживленно. На тот день, когда было совершено нападение на кассу курортторга, у него имелось железное алиби: дежурил на работе. Это подтвердили в отряде. На вопрос, почему машина оформлена на жену, Рудяк рассмеялся: «Вы же сами видели ее, должны понять. Ефрейтор, а не баба».
На том и расстались.
Поглядывал издали на море, Климов с неожиданной тоской подумал, что хорошо бы сейчас прошлепать ногами по отсыревшей от дождей и пенных брызг дощатой палубе какой-нибудь яхтчонки, поставить парус под упругий ветер…
С минутным чувством успокоения он включил скорость и тронулся с места. Трудно сказать почему, но при знакомстве с Труфановой, а затем с Рудяком, у него возникло ощущение, что то, до чего он никак не мог докопаться, где-то рядом.
Притормозив у перекрестка, включил приемник. После прогноза погоды: «…на черноморском побережье кратковременные дожди…» — началась дискуссия об охране окружающей среды.
Послушав умные речи, он раздраженно убавил звук. О чем тут говорить и ломать копья? Издержки цивилизации. О другом надо печься день и ночь: человек в человеке гибнет. Вот что страшно.
Если минувший день сгорел, не принеся желаемых плодов, то следующий ознаменовался событием, позволившим значительно ускорить розыск. Из гинекологического отделения городской больницы, с лестничной его площадки, кто- то умыкнул два портативных баллона с закисью азота.
Читать дальше