Олег Игнатьев: Семь «шестерок»

Климов лишь отдал распоряжение перекрыть все въезды- выезды из города.

— Грабанули прилично, — подвинулся Тимонин, когда Климов сел к нему в машину: им снова предстояло быть в одной упряжке. — Черт ее дернул работать в выходной!

— Главное, что он об этом знал.

— Убийца? -Да.

Тимонин закурил и посмотрел на Климова:

— Хватает дел?

— Порядком.

По дороге пришлось вкратце рассказать о непонятной группе. Ругнулся, что грабители мотаются на угнанных машинах.

— А ты бы хотел, чтобы они гарцевали на арабских скакунах с кинжалами за поясом?

Климов промолчал: если бы сердце состояло из зубчатых колесиков, ему бы показалось, что одно из них соскочило со своей оси. Но сердце не часовой механизм — заработало.

Видя угрюмость Климова, Тимонин подмигнул:

— Подумаем, посмотрим.

Климов вздохнул. Что смотреть? Сейчас бандиты где-нибудь закрылись, глушат водку. Единственная радость после «дела». Женщины понадобятся позже. Те, кто убивал, признавались ему, что после всегда мутит, наваливается такая слабость, хоть ложись и помирай, точно собственная душа расстается с телом. Все заканчивается жуткой рвотой, судорожным спазмом внутренностей и прострацией: куда-то идешь, что-то делаешь, кажется, помнишь свои действия до мелочей, и никакой уверенности в этом нет. Даже если все заранее продумано и предусмотрено.

Тимонин докурил сигарету, вдавил ее в пепельницу.

Они подъехали к прокуратуре.

Несмотря на задействование информационно-поисковых систем и обращение к жителям города по радио, оперативно-следственные мероприятия ничего обнадеживающего не дали. Выявили, правда, одного рецидивиста, скрывавшегося на квартире своего дружка после побега, изъяли револьвер «наган». Но путей к убийце по-прежнему не было.

За окном шумел, стучался в стекла дождь, и его монотонно-дробное поклевывание по жестяному отливу напоминало возню кормящихся голубей.

Климов не испытывал ненависти к тем, кто пока что водил его за нос. Пустая трата сил. Они рассчитывали поразить его количеством угонов, бравадой безнаказанности, безмозглой ненасытностью, не представляя себе, что он давно уже мешает им совершить то, ради чего они вооружались, ради чего совершили пробный налет на кассу. В конечном счете, они сами подсказали ему план дальнейших действий. Климов был совершенно уверен, что убийство кассира — это не что иное, как стремление главаря «повязать» сообщников между собой невинной кровью. Генеральная репетиция перед нападением на инкассаторов. Четверть миллиона — притягательная сумма. Ведь не ради тринадцати тысяч они затеяли игру. Через некоторое время они начнут избегать друг друга, но затем, мучимые страхом разоблачения, не смогут дня прожить поодиночке. Главарю надо держать их в поле зрения, потому что больше всех своим сообщникам не доверяет он.

На протяжении последних дней, по настоянию Климова, время инкассации и маршруты банковских машин менялись постоянно, держались в строжайшем секрете, охрану усиливали самыми надежными людьми.

Диапазон милицейских раций также пришлось поменять.

Наряду с этим специально выделенные сотрудники следили за всеми, кто крутится около денежных касс, ресторанов и банков.

Номера легковых машин фиксировались.

Климов изучал протоколы, справки участковых, вчитывался в рапорты оперативников, сопоставлял служебные записки, объяснительные, срочные ориентировки, показания свидетелей, потерпевших, подозреваемых, но… по всей видимости, тот, кто убил Лякину, решил дожить до глубокой старости: выйти на его след не удавалось.

«Опасный выродок, — подумал о нем Климов. — Жестокий, осторожный, хитрый. А попадется, тут же заскулит: прошу простить, помиловать… И в глаза будет этак заглядывать… по-человечески. Сволочь».

Климов презрительно передернул плечами и выругался. Преступник может забыть лицо убитого им человека, но следователя, который доказал его вину, всю жизнь будет искать и помнить. Если ему сохранят ее — жизнь.

Набросав на отдельном листе бумаги план действий, Климов отчеркнул наиболее важные, не терпящие отлагательств пункты.

Давно шумевший дождь все так же скучно поклевывал мокрую жесть отлива.

Перво-наперво необходимо…

Зазвонил телефон, и Климов поднял трубку. Звонил Тимонин. Он только что беседовал с подругой кассирши. Так вот: убийца снял с трупа обручальное кольцо, хотя Лякина никогда не была замужем. Сказалась плебейская алчность подонка.