Элла Никольская: Русский десант на Майорку (Русский десант на Майорку - 3)

- Я к Лизе, Юрий Анатольевич. Пальников Павел. Помните меня?

- Как же, как же! Лизанька в магазин побежала и на рынок, скоро будет. Да что же вы на пороге-то? Прошу!

Смущения ни малейшего, искренне рад, приглашает в дом. Павел с готовностью шагнул в маленькую прихожую, которую помнил по прежним визитам. Тепло - а потому и уютно. На газовой плите чайник закипает, и гость, хотя и незваный, смело может рассчитывать на чашку чая. Прежде хозяин баловался коньячком - тоже неплохо было бы рюмку с морозу...

Павел поймал себя на том, что по-прежнему испытывает к Станишевскому неприязнь, хотелось сказать что-то едкое, колкое, уесть скользкого старичка. Нет, нехорошо, стыдно даже - с ним любезны, обходительны, в дом пригласили... Вот и ладно, и Лиза скоро придет - тогда и поговорим.

Он едва успел снять и повесить на указанный хозяином крючок куртку и принялся стаскивать ботинки, когда знакомый голос за спиной провозгласил:

- Надо же, кто к нам пришел! Какие люди в Голливуде! Да не снимай ты ботинки, пол холодный.

Без пошлости мы не можем. Верна себе дорогая подруга.

Он бросил свое занятие и стал наблюдать, как Лиза разматывает серый платок. Провела рукой по лицу, будто пытаясь стереть непривычно яркий - с морозу или от смущения? - румянец. Одна из брошенных на пол сумок повалилась на бок, раскатились по полу картофелины.

- Не померзла картошка по пути? - озабоченно спросил хозяин дома. С видимым трудом нагнулся, подобрал одну, на другую нацелилась знакомая сиамская кошка. Тут как тут, вывернулась, неизвестно откуда и снайперски точным ударом черной лапы загнала картофелину под диван.

- То-опси! - укорила её Лиза, - взрослая, а все играешь, как котенок. Доставай вот теперь из-под дивана...

Это она, чтобы скрыть свое замешательство, угадал Павел, - Я её, можно сказать, застукал. Живет в его доме, провиантом запасается. Общее хозяйство.

Он глаз не отрывал от Лизиного лица, она же отводила взгляд.

Юрий Анатольевич деликатно вышел из комнаты, будто вспомнил про неотложные дела.

- Что это он так сдал? - вслед заметил Павел, - Шамкает, сгорбился, ещё платок этот старушечий...

Думал - вернее, не думал, а бессознательно пытался уязвить Лизу, но она отозвалась в унисон:

- Да, прямо не узнать. Но тут бы всякий сдал. Хорошо, хоть жив остался, отметелили старика - будь здоров. Три ребра сломали, протез зубной. Сотрясение небольшое, но все же. В больнице больше месяца отвалялся...

Кого-кого, а следователя Пальникова таким сюжетом не удивишь. Нападают группами, чаще подростки. Отбирают деньги, документы, даже еду. Сопротивляться начнешь - врежут. Лучше сразу отдать - а директор этот бывший, небось, в амбицию полез.

- Что-о ты! - возразила Лиза, - Не тот случай. Посерьезней получилось. Он и правда чудом уцелел, Бог спас. Беженка у него одна жила, помнишь? С пацаном. Так вот, муж её объявился, как снег на голову. Ее чуть не убил мальчишка на всю улицу голосил, спасибо, соседи выскочили, отбили. А уж на старике псих этот отыгрался. Как милицию завидел, так через забор - и огородами ушел, как партизан. Юрия Анатольевича скорой в больницу увезли, а там уж маменька моя его обнаружила...

- Где ж теперь Гиви и беженка эта? - Павел отлично помнил красивую худенькую женщину и её глазастого сынишку. Занятный такой, наблюдательный...

В Раменском. Воссоединение семейства: там грузинская бригада строит для новых русских хоромы. Психа взяли в бригаду, а она - поварихой. Сосед вчера как раз рассказывал.

- Помирились, выходит?

- Не наше дело. Они натерпелись, беженцы эти, чего ж их судить.

- Смотри, какая добрая, - недобро сказал Павел, - Нанесение тяжких телесных повреждений, злостное хулиганство, статья двести шестая. Уголовного кодекса. Ну ладно, милые бранятся - только тешатся. А Станишевскому за что досталось? К беженке, небось, подкатывался?

- Тебе-то что? - огрызнулась Лиза, - Что ты к нему все вяжешься?

- Свято место пусто не бывает, да? Что ж некоторым так везет-то? Вот бы и мне. Ну объясни хоть, как это все вышло...

Лиза опустилась на диван, потянула Павла за руку: садись, мол, и ты... Только сейчас, когда она оказалась так близко, он заметил и в ней перемену: это только с улицы она показалась румяной, а тут побледнела, на висках кожа пожелтела, даже и губы синеватые. Победное "каре" отросло, отвисло, челка заколота. Не следит за собой барышня...

- Мы с мамой сюда переехали, потому что нам жить оказалось негде, сказала Лиза просто, будто и не услышала обидного намека. - У нас АГВ из строя вышла, старая уже. Это печка такая газовая, помнишь? Вот как эта, только эта новая... На ремонт - финансов нету, пришлось на зиму жилье искать. Снять собирались у соседей комнату, но спасибо Юрию Анатольевичу к себе пригласил. Бесплатно. Пока он в больнице лежал, мама и переехала.