Александр Трапезников - Проект «Мегаполис»

— Надо делать ноги, — глубокомысленно изрек Савва. — Бежать из России, и как можно скорее. Последний раз предлагаю, как другу: поехали со мной в Каир? Я хочу спасти твою никчемную жизнь.

— Ежели она такая, как ты изволил выразиться, то ее не надо спасать. А что подвигло тебя, блуждающий Ибн-Савва, на сие решение? Ожидаемое землетрясение? Цунами?

— Хуже. Вот смотри, — Савва бросил перед Сергеем брошюрку, отпечатанную на довольно скверной бумаге. — Сегодня был в клубе бизнесменов, заглянул к старым приятелям, поболтали о том о сем… Все они сильно встревожены. Грядут страшные времена. Эта брошюра — астрологический прогноз тайного общества эсхатологов.

— Ничего себе тайное, если о нем знают в клубе болтунов!

— Не смейся. Общество вполне легально зарегистрировано, просто так называется. Существует уже шесть лет, и все его прогнозы сбывались. Оно предсказало оба путча, чеченскую войну, раздел Боснии и многое другое.

— Ну и что там еще написано?

— Начнется все с попытки государственного переворота — этакий путч-три, а потом так завертится, что ситуация выйдет из-под контроля и в дело вступят силы, которые мы даже не представляем. И никакое мировое сообщество не поможет, потому что ядерные кнопки будут уже в чужих руках. Власть падет в одночасье, правительств станет несколько, все начнут воевать друг с другом. Кто успеет унести ноги — выживут. Тут и конкретно о каждом, о персоналиях. Вот целый список. — Савва полистал брошюру, нашел нужную страницу. — Ты как хочешь, а я через две недели уматываю отсюда. Береженого Бог бережет. Все предыдущие прогнозы этого общества эсхатологов сбывались.

— А на этот раз они немного повредились рассудком. Но если такое все же произойдет, я не буду слишком огорчаться. Наоборот, останусь, чтобы поглазеть. Человек — существо любопытное, — вспомнил Сергей слова Алексея Алексеевича. — И когда же начнется вся эта катавасия?

— Первого сентября, — отозвался Савва.

— Самая памятная для меня дата. Мой день рождения.

— Как бы он не стал и днем твоей смерти.

Сергей посмотрел на часы: пора было собираться и ехать на службу в Агропромбанк. Его позабавил вид Саввы, накачавшего себя эсхатологическими прогнозами: он сидел красный как рак, с выступившими на висках венами и совершенно пустыми, погасшими глазками.

Банк занимал два нижних этажа в сталинском доме на Тверском бульваре и входил по рейтингу в высшую категорию надежности. Вращающиеся двери, вакуумные стекла, суперсовременное оборудование, изысканный внутренний интерьер, надежная система зашиты — словом, было все, чтобы привлечь внимание клиентов.

Сергею Днищеву посчастливилось в первый же вечер своего пребывания в Агропромбанке мельком лицезреть окутанного легендами бывшего скромного секретаря райкома комсомола, а ныне могущественного генерального директора, который метил в кресло премьер-министра державы, поверженной в «холодной войне». В восьмом часу вечера, когда приток клиентов закончился и служащие торопились домой, по коридору в окружении телохранителей быстро прошествовал сам господин Гуслярский, роняя по сторонам рассеянные взгляды. Днищев и начальник ночной смены Макушев стояли возле вращающихся дверей, вытянувшись в струнку. На секунду Гуслярский задержал взгляд на лице Сергея и, обернувшись к идущему рядом Хрунову, вполголоса бросил:

— Кто?

— Новый охранник, — так же негромко ответил тот.

Процессия, не снижая хода, двинулась дальше, погрузилась в бронированные «мерседесы» и унеслась к Успенскому шоссе, на загородную виллу.

«Да, крупный овощ вырос из заштатного комсомольского деятеля, — подумал Днищев. — А ведь лепетал что-то про „вечное дело Ленина“ да бегал в высокие кабинеты с чашечками кофе…»

— Идем, покажу тебе остальные помещения, — вывел его из задумчивости Макушев, крепко сбитый бывший спецназовец.

На ночь в банке должно было остаться шесть человек, не считая дежурного администратора, работающего с факсами и следящего за биржевыми новостями со всего мира.

— Если хочешь знать, — продолжил Макушев, — система сигнализации у нас самовоспроизводящаяся, с семью уровнями сложности, отключить ее практически невозможно. Так что мы здесь как в железобетонной коробке, в которую извне не сможет попасть никто.

Макушев явно гордился своей работой, шагая впереди Днищева. Световые лампы позади них автоматически гасли, реагируя на движение тепловых пятен. В потолке Сергей заметил вмонтированные вращающиеся видеокамеры, посылавшие изображение на мониторы.