Иван Черных - Роковой рейс

Конечно, если рассуждать логически, зачем пилоту гробить своих товарищей, устраивать катастрофу. Но логика логикой, а факты говорят другое. Летчик Беленко, тоже сын полковника, как говорили ранее, отличник боевой и политической подготовки, взял да и улетел в Японию на секретном по тем временам истребителе. Чего ему не хватало? Наверное, денег. Это по тем-то временам, когда честь, совесть были на первом месте. А теперь только о баксах многие и бредят. Вот и этот Кленов. Кто-то мог подкупить, уговорить подсунуть какую-нибудь бяку. А может, на чем-то и подловили. Но что он мог сделать, чтобы отказали сразу три двигателя? Инженеры ломают голову и не приходят ни к какому выводу. Остановились на реактиве. Но тоже очень сомнительно и маловероятно. Что за реактив, как его залить в баки? И чтобы закупорил сразу три топливопровода…

Так и не придя ни к какому выводу, полковник заснул лишь под утро. Разбудил его новый залп кашля генерала. Перегородка с соседним номером была такая хлипкая, что слышно было каждое его движение. Гайвороненко уже встал и занимался утренним туалетом.

На улице было еще темно, а в номере довольно прохладно, и вылезать из-под одеяла очень не хотелось. Но показать себя в глазах генерала лежебокой, неженкой полковник не мог. Энергично сбросив одеяло, стал заниматься гимнастикой.

— Полежал бы ещё, — заглянув к нему в номер, запоздало посоветовал Гайвороненко. — Это мне, старику, не спится, а тебе, молодому, сон слаще меда.

Выглядел генерал хуже, чем накануне: щеки обвисли, нос покраснел, как у пьяницы, под глазами и на шее морщины обозначились еще глубже. И ходил по-стариковски, шаркая тапочками по полу. Шерстяной спортивный костюм на его худеньком неказистом теле болтался, как на подростке, только не молодил его, а старил лет на десять.

— Зря вы встали, — пожурил генерала Возницкий. — Хотя и в номере не жарко, но на улицу вам появляться нельзя. Я прикажу, чтобы завтрак сюда принесли.

— Ну, зачем же, — возразил Гайвороненко. — Я уже встал, и теперь меня не уложишь — такая вот у меня хреновая натура. Да и разве улежишь, когда такое стряслось… Шестьдесят семь гробов… Сколько слез, сколько осталось сирот. И кто-то же виноват. Даже если техника отказала: кто-то её готовил, что-то недосмотрел, недоделал.

— Вы и такой вариант допускаете? — удивился полковник.

— Пока у нас нет твердых доказательств диверсии, нельзя исключать любые варианты. Надо искать, думать… Объяви всем: собираемся после завтрака в штабе…

За ночь ни у кого из членов комиссии новых идей не появилось, все сходились на мнении, что дело надо передать органам Федеральной службы безопасности. Гайвороненко согласно покивал и заключил грустно:

— Согласен с вами, без Федеральной службы безопасности нам, видимо, не обойтись. И всё-таки сегодня поищем еще сами, чтобы подкрепить версию.

Не успел он дать команду расходиться, как в дверь постучали, и в кабинет вошел взволнованный, запыхавшийся майор Филимонов. Начал доклад прямо от двери:

— Товарищ генерал, только что капитан Кленов снял со своей сберкнижки сто тысяч рублей и переложил на книжку невесты Писменной Ларисы Васильевны. А накануне полета он с нею, с ее подругой Жанной и с бортовым инженером Артамоновым гуляли в ресторане «Волна».

— Так я и знал! — прихлопнул по столу ладонью Возницкий…

Гайвороненко остановил его поднятой рукой.

— Не горячись, Олег Эдуардович. Надо разобраться. — И обратился к Филимонову: — Пригласите сюда Кленова. — Когда майор вышел, повернулся к Возницкому. — Поговори с ним. Только поспокойнее. А я всё-таки подскочу к месту падения самолёта и на аэродром. Со мной — полковник Брилев. Остальные — по своим направлениям…

Оставшись один, Возницкий, как и в прошлый раз, заходил по кабинету, потирая от удовольствия руки. Все-таки есть, есть в нем божий дар следователя! С первого захода вычислил преступника! Может, не самого диверсанта, но что Кленов причастен к катастрофе, несомненно. А Гайвороненко стареет, теряет свое профессиональное чутье. К месту падения самолета решил поехать, потом на аэродром. Что там нового можно разглядеть? Выгоревшие квартиры, покореженные обломки. Чудит старик или от болезни совсем соображать перестал? А ведь сразу, как только сделали анализ керосина в дренажном трубопроводе, стало ясно, что никто, кроме второго пилота, доступа к топливным бакам не имел… И повод придумал, чтобы отстранили его от полёта… На сто тысяч позарился, сволочь. Не дурак ли. Спохватился, на невесту перевёл… Будто вокруг него недоумки… Кто же за ним стоит?