Марио Пьюзо - Последний дон

Порой устраивали мальчишники, оркестрованные Данте. Лоузи, когда не рассказывал свои “черномазые” байки, то пытался изложить классификацию шлюх.

Первыми в списке шли отъявленные проститутки, протягивающие одну руку за деньгами, а второй хватающие тебя за член. Затем следовали шлюхи, которых влечет к тебе, они по-дружески трахаются с тобой, а утром, прежде чем ты удалишься, просят тебя выписать чек, чтобы помочь им оплатить квартиру.

Далее следуют шлюхи, любящие тебя, но любящие и других, завязывающие долговременные отношения, поддерживаемые ювелирными подарками к каждому празднику, в том числе и на День Труда. И, наконец, вольнонаемные – работающие от звонка до звонка секретарши, стюардессы, продавщицы из бутиков, приглашающие тебя после дорогого обеда зайти на чашечку кофе, а затем пытающиеся выставить тебя с голой задницей за порог, не побаловав даже рукоблудством. Вот как раз таких-то оба бонвивана и любили больше всего. Секс с ними был настолько увлекателен, напоен драмой, слезами и приглушенными мольбами о снисходительности и терпении, наделяющими процесс траханья куда большим смаком, чем любовь.

Однажды ночью, после обеда в ресторане “Ле Шинуа”, Данте предложил прогуляться по бульвару. Присев на скамейку, они наблюдали за толпой. Мимо бесчисленной вереницей проплывали красивые молоденькие девушки на роликовых досках; преследующие их сутенеры всех мастей, всячески старающиеся улестить девушек; шлюхи, торгующие футболками, украшенными лозунгами, совершенно невразумительными для обоих повес; “хари-кришны” с чашами для сбора милостыни; группы бородатых певцов с гитарами; семейные группки с фотоаппаратами и видеокамерами и отражавшие все это многообразие черные воды Тихого океана, на чьих песчаных пляжах отдельные парочки барахтались под одеялами, якобы скрывавшими их блуд от посторонних глаз.

– Я могу посадить здесь всех до единого по тому или иному обвинению, – рассмеялся Лоузи. – Вот же зверинец хренов!

– Даже этих милых красоток на роликовых досках?

– Я просто упеку их за ношение кисок, как опасного оружия.

– Тут не так уж много черномазых, – заметил Данте.

Лоузи вытянулся на скамейке и проговорил, очень недурно имитируя южный акцент:

– По-моему, я шо-то не в меру наваливаюсь на моих черных братков. Как завсегда говорят либералы, это все с ихнего рабства.

Данте молча ждал ударной реплики.

Сцепив руки за головой, Лоузи откинул полу пиджака так, чтобы виднелась кобура, отпугивающая отчаянных хулиганов. Никто не обратил на это внимания. Окружающие, едва ступив на бульвар, узнавали в нем фараона.

– Рабство, – изрек Джим Лоузи, – деморализует. Они вели слишком легкую жизнь, сделавшую их чересчур зависимыми. Свобода дается чрезмерно тяжелой ценой. На плантациях о них заботились – трехразовое питание, бесплатное проживание, их одевали и обеспечивали им хорошее медицинское обслуживание, потому что они были ценной собственностью. Они не отвечали даже за собственных детей. Только вообрази: владельцы плантации трахали их дочерей и обеспечивали этим детям работу до конца их жизни. Разумеется, они работали, но они же всегда пели, значит, труд их был не так уж тяжел. Держу пари, что пять белых парней способны выполнить работу сотни ниггеров.

Данте подобные рассуждения забавляли. Неужто Лоузи говорит это всерьез? Впрочем, неважно, он выражает эмоциональную точку зрения, а не рациональную. Они вдыхали ароматы ночи, окружающий мир вселял в них приятное чувство уверенности. Эти люди никогда не представляли для них опасности. Затем Данте сказал:

– У меня есть для тебя по-настоящему важное предложение. Что тебя интересует прежде всего: гонорар или риск?

– Как всегда, деньги вперед, – осклабился Лоузи.

– Две сотни штук авансом. Год спустя должность главы службы безопасности отеля “Занаду” с зарплатой в пять раз выше нынешней. Накладные расходы за счет фирмы. Большой автомобиль, комната, стол и все киски, которых ты сможешь заглотить. Вся проверка подноготной отельных танцорок на тебе. Плюс те же гонорары, что и сейчас. Да еще тебе больше не придется идти на риск, выступая основным исполнителем.

– Предложение более чем соблазнительное, – согласился Лоузи. – Но кого-то надо застрелить. Это и есть риск?

– Для меня, – отрезал Данте. – Исполнителем буду я.

– А почему не я? У меня есть значок, легализующий мои действия.

– Потому что тебе не прожить после этого и полугода.