Кирилл Шелестов - Побег

— Много денег пропало? — не удержавшись, перебил я.

— Да уж немало! — с удовольствием заверил меня Боня. — Если на доллары перевести, то миллиона три набиралось. А может, и больше!

— Прилично, — признал я с уважением.

— Прилично! — передразнил он. — Скажи, целое состояние! Уж на что я тертый калач, и то офонарел. А на Черносбруева и вовсе икота напала. Он, знаешь, посинел, как утопленник, глаза выпучил и только икает. Да громко так. А что ему еще делать? На четыреста косарей зеленью попал! Тут уж хоть икай хоть хрюкай!

Судя по тому удовлетворению, которое изображалось на Бонином лице, страдания Черносбруева не вызывали в нем сочувствия.

— Я вообще люблю, когда начальников умывают, — с озорным бесстыдством признался он. — Чиновников там разных, депутатов. Они же, когда ловэ к нам несут, знают, что в пирамиду впираются, понимают, что это кидалово. Работяги, феди всякие, те всему верят. Им скажи, пятьсот процентов в год, они будут ждать пятьсот. А пообещаешь тысячу — еще лучше. А начальники — нет! Им такое не протолкнешь. Они сами кого хочешь разведут. Но тут для них другой капкан. Они мысли не допускают, что их швырнуть могут! Думают, что всех нахлобучат, а их не посмеют, побоятся. Вот на что они ведутся. А когда до них доходит, что их обули вместе с быдлом, как последних чмошников, с ними такое начинается, караул! Крышу начисто сносит!

— У вас клиенты были и посерьезнее Черносбруева?

— Это уж точно! — самодовольно подтвердил Боня. — К обеду слушок по городу прошел, что у нас с деньгами каюк, они все к нам и набежали. Что они вытворяли, как чудили! Ты такого в кино не видел! Банкир один из Нижне-Уральска притащил из машины монтировку и давай стену на нашем этаже долбить! Дескать, он точно знает, что здесь потайные сейфы замурованы! Сам устал, так свою охрану заставил. Стену разнес, начал полы вскрывать! В натуре! А Величкину жену каплями отпаивали. Она вся в золоте заявилась, шуба шиншилловая, и давай с порога верещать! Ее муж после губернатора первый человек! Немедленно верните ей полмиллиона, а то она всех тут посадит! Менты ее со всем уважением под белы рученьки — и в мой кабинет. Давайте, девушка, писать протокол. Сколько денег вы вложили? В какой валюте? А чьи денежки-то были? Ваши или мужнины? И тут я гляжу, она с лица спала. Похоже, догнала, что зря разорялась-то! Заяву-то ей кидать нельзя! — Боня хитро мне подмигнул. — Откуда у ее мужа такие бешеные гроши? Не с чиновничьей же зарплаты? А в газеты попадет? А губернатор что скажет, когда узнает, какие суммы его заместитель к нам засовывал? Короче, влипла девушка. Сразу побледнела, схватилась за сердце и бух — на пол! Не знаю уж, правда ли сознания лишилась или только притворялась, но пришлось ей скорую помощь вызывать. А Виктор ваш, тот вообще буйствовал. Парнишке одному, который у Владика в заместителях ходил, по уху заехал! Менты за мальчишку заступились, так он и на них кидался.

— Виктор? — с изумлением перебил я. — Неужели он тоже в вас вкладывался?

— Да чему ты удивляешься! — с некоторой обидой возразил Боня. — У нас, между прочим, серьезная фирма. Была, — прибавил он с сожалением. — Сейчас-то ее по клочкам разнесут!

— Неужели никто не успел свои деньги выдернуть? — недоверчиво спросил я.

— Никто! — отрезал Боня. — Ни Пономарь, ни Бабай, ни даже я. Всех обули! От губернатора до последней шестерки! Лохи, кстати, к вечеру совсем рассвирепели. Их на улице толпища целая собралась, несколько тысяч, движение перегородили! Рвались в контору, орали, стекла высаживали, грозились штурмом брать! Пришлось ОМОН вызывать! Ужас! Я-то сам из офиса свалил к этому времени, но мимо проезжал, все своими глазами видел. Да они и по сей день митингуют. Из других городов понаехали, палатки собираются ставить возле Дома молодежи. Общество какое-то создали, письма пишут.

— Но ведь у вас, кроме наличных, должно было что-то на счетах оставаться? — предположил я.

— Может, и должно, — усмехнулся Боня. — Да не обязано. Как начали с документами разбираться, у всех волосы на голове дыбом встали. Пусто, хоть шаром кати! И еще фирма наша, оказывается, успела кредитов нахватать напоследок. Имущество какое-то заложили по поддельным документам, оборудование... Откуда у нас оборудование? А подписи — опять только Владика да генерала. Мусора генерала прессуют, а что толку? Он сидит, морда лопатой, глаза выпучит и одно твердит: дескать, подпись на документах — моя, так точно. Все делал по приказу Владислава Ефимовича. Я человек военный, привык к подчинению, в финансах ничего не понимаю. Куда он отправлял деньги, я не знаю, корыстных умыслов не имею. Чист, как слеза. Старался изо всех сил на благо Родины. Служу Советскому Союзу! И несет эту пургу, хоть кол ему на голове теши! И выходит, что нет виноватых! Один только Владик. Он все смарьяжил, со всех бабки собрал, а потом он же их и ломанул. Только одна у него промашка вышла. Дырку в голове ему заделали! И теперь — ни Владика, ни денег.