Валентина Панченко: Происшествие на ярмарке

- Да пойми ты, дурья башка, - чуть не плача, причитала буфетчица, это наш последний шанс.

Губошлеп остановился, покачиваясь.

- О чем ты говоришь? Какой шанс? Ах, да! Где бензин, где флакон с бензином, я тебя спрашиваю?

- Тише, в сумке у меня. Все готово. Мы только чиркнем спичкой и...

- Давай сюда флакон. Ого, да это, оказывается, целая бутылка. Загороди меня. Вот так.

Губошлеп, качаясь, стал выливать горючее на стену ювелирной лавки. Он не сразу почувствовал на своем плече твердую руку Гряднова.

Теплым сентябрьским днем хоронили Ромашина. Виталий вместе с Гущиным нес венок от личного состава комендатуры ярмарочного уголовного розыска. Впереди шли двое парней с венком от рабочих механического завода, где раньше трудился погибший. Вокруг причитали старухи.

Виталий слышал эти причитания, и они отдавались в душе тупой болью. За эти дни он заметно повзрослел, происшедшие события не прошли для него даром.

- Товарищи! - Голос Себекина, открывшего траурный митинг, эхом пронесся над кладбищем. - Сегодня мы провожаем в последний путь рядового бойца Советской власти. Роман Ромашин был скромным, незаметным сотрудником, каких среди нас очень много. Этого человека я любил, хотя не все у нас было гладко. Трудно, товарищи, говорить, потому как слезы сжимают мне горло. Но пусть наши враги не надеются на то, что мы расслабимся хоть на минуту. Ромашин стал жертвой преступной шайки, которую мы выловили. Они хотели спалить нашу ярмарку, опорочить Советскую власть. А мы заявляем им и всем подобным: не выйдет! И не выйдет потому, что в наших рядах есть много таких, как Ромашин, наш дорогой и бесценный друг...

Взвод красноармейцев дал несколько прощальных залпов. Большая стая галок с тревожным криком взметнулась над кладбищенскими вязами, запахло пороховым дымом... Через минуту птицы угомонились и снова стало тихо.

Выйдя за ворота, Гряднов повернулся к Себекину:

- Хорошо сказал. Правильно.

Виталий шагал рядом. Инспектор перевел разговор на другую тему, стал рассказывать о том, что звонил в Москву. Там подтвердили, что под фамилией Сухов скрывался опасный преступник.

- Настоящая его фамилия Ядров, Николай Устинович, - объяснил Гряднов. - В Витебске он участвовал в разгроме военного комиссариата, где захватил ряд документов.

- Мой отец последнее письмо именно оттуда, из Витебска, прислал, вставил Виталий.

- Да. Так что никакой он тебе не родственник. И судить его будут как матерого бандита, на счету которого не только убийство Ромашина, но и множество других преступных дел.

- А Губошлеп какой номер отмочил, - улыбнулся Себекин. - Как только вы его привели, он сразу ко мне: саквояж американский нашли, так что отпускайте, и все тут. Я ему вроде как слово давал.

- Подонок, - ответил москвич и после паузы повернулся к своему молодому спутнику. - А ведь у меня и для тебя есть новость. Нашли мы твоего Генку. Сейчас дело прекращено, его выпустили. Так что он дожидается тебя на ярмарке, на площади.

- Вот спасибо! - обрадовался Виталий. - Побегу я тогда.

- И тебе спасибо, - сказал Гряднов. - Будешь в Москве - заходи.

- Обязательно! Мы с Генкой вас еще навестим. - И он быстро побежал под откос к пристани.