Андрей Курков - Последняя любовь президента

– Вообще с людьми. На мужиках учатся.

– Под мужиками она училась! – не унимаюсь я.

– Это не важно.

– А в свободное время она будет подрабатывать на Окружной?

– В свободное время мои сотрудники делают все, что хотят. Я их контролировать не собираюсь. Кстати, она и так собиралась поменять вид деятельности.

– На что? – В моем голосе ясно слышен внутренний хохот.

Светлана окидывает меня сожалеющим взглядом, но женская мудрость удерживает ее от ответных выпадов.

– Она займется сексом по телефону. По вечерам.

– Замечательно! Никогда не пробовал!

– Я договорюсь, чтобы ты звонил бесплатно!

Тут уже и я понимаю, что с Жанной пора заканчивать. Надо вывести ее из этого разговора, иначе она нас поссорит, а ссоритья с беременной женой – это преступление. С беременными надо во всем соглашаться!

И я постепенно ввожу Светлану в курс моих проблем. Рассказываю о настойчивом предложении Догмазова. Ее лицо выражает задумчивость. Ее взгляд наполняется сомнениями. Ее ладонь ложится на мою.

– Я же забыл про завтрак! – говорю я, заметив, что на барной стойке кроме двух чашек какао и наших рук ничего нет.

– Я поддержу любое твое решение, – говорит Светлана. – Может, действительно тебе пора сменить работу.

Она аккуратно спускается с высокого табурета.

– Трудно сидеть, я их придавлю, – говорит она, поглаживая животик.

Я переношу какао на столик у окна. К барной стойке я быстро привык, потому что через нее можно не только общаться, но и целоваться. Через столик не поцелуешься!

Киев. Декабрь 2015 года.

Коля Львович все-таки далеко не глуп и, если надо, может быть шустрее ежика во время брачного периода. Не успело на языке растаять приятное генеральско-коньячное послевкусие, как он тут как тут с рулоном бумаги. Разворачивает рулон – опять карта, только в этот раз ксерокопия, на которой масса разных стрелочек и кривых линий. Самая жирная линия начинается от Киева и заканчивается около Тернополя. Значит, это и есть маршрутная карта.

Я поднимаю на него глаза. Прищуриваюсь. Пусть как хочет, так и расшифровывает мой прищур.

– Знаешь, что самое главное? – после короткой паузы спрашиваю я его.

Он молчит.

– Чтобы никто не знал об этом полете! И чтобы ни одной маршрутной карты не осталось. Ни копии, ни оригинала! Ты понял?

Приятно смотреть, как от напряжения бегают мысли в его лобастой голове. Их бег так и прочитывается в подвижных, обеспокоенных глазах. Ох, как ему хочется понять, в чем дело.

– Ты понял? – спрашиваю я.

– Да, сделаю…

Отвечает он как-то заторможенно. И я начинаю подозревать, что и мой приказ может быть исполнен слишком медленно.

– На завтрашний вечер чтобы у меня в планах ничего не было. Я ужинаю с Майей Владимировной.

– Где? – испуганно спрашивает он.

– У себя. Дома.

Он с облегчением вздыхает. Но тут же ловит мой недобрый взгляд.

– Вы мне что, не доверяете?

– А как ты думаешь?

Коля Львович больше чем озадачен. Его лоб покрывается испариной. Глаза опять начинают бегать. Он понимает, что уходить сейчас – значит убегать. А если убежать, то вернуться можно только в качестве блудного сына. Да и то не известно, примут ли назад.

– Что мне сделать, чтобы доказать… Я готов доказать свою лояльность. Я ведь только ради вас все тут.

– Знаешь, – в моей голове созревает маленький планчик, – ты запер принцессу в башне.

– Что? – Его глаза округляются.

– Ты привел Майю Владимировну и поселил ее у меня за стенкой.

– Но так получилось.

– Дослушай! Она живет у меня за стенкой. Она какие-то свои вещи туда перевезла?

– Два чемодана.

– Так вот, дорогой Николай Львович, я хочу осмотреть ее жилище, но только в ее отсутствие. Понятно?

Обеспокоенность на его лице сменяется сосредоточенностью. Он, видимо, сразу начинает строить планы, прикидывает.

– Да, конечно. Это несложно. – Но все эти слова он бубнит, а не произносит, и при этом смотрит себе под ноги. Потом, наконец, поднимает взгляд на меня: – Я обязательно. Только узнаю у охраны, куда и когда она заходит… Да мы сами организуем какой-нибудь медосмотр по поводу… хотя бы эпидемии гриппа. Она ведь рядом с вами живет. Буквально в течение двух дней!.. И карты тоже уничтожим! Точно!

– Ну, будь здоров!

– Вам бы отдохнуть, – неожиданно говорит он уходя. – У вас очень усталый вид!

– Обязательно! – обещаю я ему в спину.

Киев. Май 1985 года. Пятница.