Лев Корнешов - Последний полет «Ангела»

Зная, что Вы не будете возражать, мы сообщили эти сведения Гансу Каплеру. Надеемся, что он сможет отыскать дальнейшие следы Ирмы Раабе в своей стране. Напишите нам, как развиваются Ваши поиски.

Алексей долго сидел над этим письмом, написанным неизвестной ему, но весьма обязательной Гертрудой Бауэр. Почему Ирма Раабе выехала в Мюнхен, относившийся к американской зоне оккупации? Что заставило ее решиться на такой шаг? Или кто? По логике, перед которой преклоняется Ганс, она должна была оставаться там, где встретила капитана Адабаша и где по достоинству оценили ее благородный поступок. Почему же уехала? Это, надеялся Алексей, выяснит Ганс.

Наметились некоторые сдвиги и в розыске предателей, участвовавших вместе с гитлеровцами в уничтожении Адабашей. В показаниях бывшего полицейского Танцюры майор Устиян отчеркнул несколько фраз красным карандашом:

«Вспоминаю, как летом 1942 года, точнее не помню, нас прикомандировали к особой зондеркоманде «Восток» для уничтожения сел и их населения, связанного с партизанами. Операция эта носила кодовое название «Свинцовая роса». Командовал всем эсэсовец по кличке Коршун, фамилия его мне неизвестна».

Алексей прочитал эти строки и весь напрягся — Коршун…

Танцюра, бывший полицейский, долго скрывался под чужим именем. Он сменил все: документы, биографию, место жительства, привычки, семью… И все-таки через много лет его разыскали и вместе с группой сообщников предали суду. Суд состоялся там, где он палачествовал, в местах, расположенных за несколько сот километров от родного города Алексея. В ходе следствия, выгораживая себя, Тацюра назвал ряд новых фактов злодеяний гитлеровцев, а также имена или клички тех, кто в них участвовал.

Поскольку в показаниях Танцюры фигурировали села Таврийской области, они были направлены и в Таврийск. Вообще, насколько мог заметить Алексей, зондеркоманда «Восток» действовала на большой территории, много передвигалась, появляясь там, где начинало активно действовать партизанское подполье. Каратели налетали внезапно, выбивали население, сжигали села, и исчезали, оставив после себя пустыню…

Следователь, который вел допрос Танцюры, обратил внимание на то, что полицейский назвал ранее не встречавшегося в документах карателя, и стал уточнять:

— Откуда вам известно, что это кличка — Коршун?

— Так к нему обращались немцы, они называли его Гайером.

— Точнее: как именно? Господин Гайер?

— Нет, не так буквально. Обычно говорили: «Коршун приказал…» или: «Прилетит Коршун и начнем…»

— Прочитайте вот это… Здесь перечислены места, где производились расстрелы. Прочитайте и назовите те, которые не указаны, но вам известно, что там тоже проводились карательные акции.

— Село Лесное, усадьба совхоза «Заря» и Адабаши.

— Откуда это вам известно? Вы принимали участие в этих расстрелах?

— Да. Стоял в оцеплении. Эти три населенных пункта были уничтожены в один день.

— Кем?

— Зондеркомандой «Восток». Коршуном.

— Он и полицейским отдавал приказы?

— Нет, что вы… Нас для этой акции согнали из нескольких полицейских управ и подчинили одному из помощников Коршуна.

— Вам известны фамилия и имя этого человека? Что о нем вообще вам известно?

— О нем знаю очень мало. Только то, что он добровольно сдался в плен, был недолго в лагере, любил одеваться в черное, даже если это была штатская одежда. Рубашки, например, носил только черные. Себя он называл Ангелом смерти. Мол, где я появлюсь — там всегда смерть…

— Продолжайте…

— Я ничего не скрываю, гражданин следователь, все действительно так и было. Нас, полицейских, свезли на сборный пункт, построили, из дома вышел Ангел, он был сильно выпивши, заорал: «Свиньи, как стоите перед обер-лейтенантом?»

— Обер-лейтенантом?

— Да, он так кричал… Он и в самом деле был в офицерской форме. Потом подошел к крайнему на правом фланге и ударил его кулаком…

— Зачем?

— Чтобы мы, значит, прониклись… И потребовал, чтобы все его приказы исполнялись безоговорочно. На крыльце стояли немцы, в том числе и Коршун, они смеялись, когда Жора муштровал нас. Коршун не смеялся, он вообще никогда не смеялся.

— Вы сказали: «Жора»?

— Это было его имя. Жора, Георгий…

— А фамилия?

— Я не знаю… Дело в том, что обычна крупные каратели держали свои фамилии в тайне. Так, на всякий случай.

— Откуда тогда вам известно его имя?

— От других полицейских. Помню такой разговор: этот Жорик совсем бешеный, злобой давится. А Коршуну нравится, что он убивает всех подряд.