Борис Мегрели - Без всяких полномочий

— Хорошо, идите, — сказал он.

Я встал.

— Георгий Галактионович, а статья?

— МВД категорически против.

— До свидания. — Я направился к двери.

— Вы, наверно, сидите без денег, — сказал он мне вслед. — Я оплачу ваш труд. Частично, разумеется.

— Спасибо, но дело не в этом. Я не смог помочь Карло Торадзе.

Профессор Ломидзе принял нас по просьбе Гурама у себя дома. Он долго рассматривал рентгеновские снимки, потом ощупал ногу Нины и сказал:

— Ежедневный тренаж и массаж. Плюс цхалтубские ванны.

Нина была разочарована. Она предпочла бы морские ванны.

Я твердо решил следовать назначению профессора и увезти Нину в Цхалтубо в августе. Для этого я должен был заработать деньги, то есть исправно ходить в редакцию и пользоваться малейшей возможностью напечататься.

Решив перекусить, мы дошли до кафе на углу проспекта, где черноволосые юноши, присев на перилах, ограждающих тротуар от улицы, оценивающе провожали взглядом женщин.

Не успели мы войти в кафе, как столкнулись с Мерабом. Я представил его Нине, и он, поцеловав ей руку, сказал:

— В кабинете директора собралась маленькая компания. Прошу.

— Мы забежали перекусить, — сказал я.

— Очень вас прошу, — сказал он.

В конце концов Нина согласилась, но предупредила, что через час мы уйдем, и Мераб обещал не задерживать нас.

Он распахнул дверь.

Гарри и щуплый человек лет сорока сидели за письменным столом, уставленным едой и бутылками шампанского.

— Вот это сюрприз! — воскликнул Гарри.

Он попытался усадить Нину рядом с собой, но Мераб опередил его. Нина развеселилась.

Мы посмеялись, а потом я спросил:

— По какому поводу сбор?

— Без всякого повода, — ответил Мераб. — Я позвонил Котэ и спросил, может ли он принять меня с другом. Он сказал, что будет счастлив, если ему окажут такую честь. Я правду говорю, Котэ?

— Истинную правду, — подтвердил Котэ.

— И вот мы здесь, отводим душу, ругаем врагов и утешаем друг друга.

Мераб наполнил бокалы и стал пересказывать легенду о любви. Это было предисловие к тосту.

Гарри не выдержал.

— Юноша, ничто так не утомляет слушателей, как ненужные подробности.

— Вот так и живем, — пожаловался Мераб Нине. — То им правится мое красноречие, то не нравится.

— Человек переменчив, и его вкусы — тоже, — сказала Нина.

— Да, все мы переменчивы, — вздохнул Мераб. — Единственный, кто не меняется, это наш начальник.

— Повод все-таки есть. Из-за чего поругались? — спросил я.

— Юноша, это неинтересно Нине, — сказал Гарри.

— Почему вы так считаете? — возразила Нина. — Я с интересом послушаю.

Гарри удивленно посмотрел на нее. Я был удивлен не меньше.

— Валяй, Гарри, — махнул рукой Мераб. — Высказывайся. Только без слез и эмоций.

— Хорошо, — согласился Гарри. — Начали с Шавгулидзе.

— Начали мы не с Шавгулидзе, — сказал Мераб. — Со статьи нашего дорогого Серго.

Я наступил ему на ногу. Одно упоминание о статье портило Нине настроение. Мераб замолк, но поздно.

— Продолжайте, — велела ему Нина. — Левану не нравится статья. Это я давно поняла. Но почему не нравится?

— Сейчас поймете, — пообещал Мераб. — Леван спросил нас: «Во имя чего Серго написал статью? Что им двигало?» Гарри ответил: «Желание помочь Карло Торадзе». Знаете, что Леван сказал на это? Что, протягивая одну руку Карло, другой Серго бьет десятерых. Одного вытаскивает из тюрьмы, а десятерых заталкивает туда. Естественно, мы возмутились. Я спросил: «Леван Георгиевич, вы считаете, что Серго поступает неправильно?» Он ответил: «В том-то и дело, что правильно, но, творя добро, он одновременно творит зло». Тут Гарри прочитал ему небольшую лекцию.

— Никакой лекции не было, юноша. Вот буквально мои слова: «Вы сами сказали, что Серго поступает правильно, следовательно, справедливо. А раз справедливо, то какой разговор может быть о том, что одновременно с добром Серго творит зло? Справедливость — это торжество добра над злом».

— Что он ответил? — спросила Нина.

— Он ответил: «Ну да, добро должно быть с кулаками, желательно крепкими».

— А я ответил на это так: «Крепкие кулаки у зла. У добра руки мягкие и нежные, как женские», — сказал Мераб.

— Чудесно, Мераб! — Нина улыбалась.

Я с любопытством наблюдал за ней. Она превосходно держалась, хотя на душе у нее наверняка было муторно.

Поощрение Нины подействовало на Мераба, как дождь ни Куру. Его прорвало, и он затопил нас многословием, пересказывая спор с Леваном.