Эндрю Тейлор - Загадка Эдгара По

И тут я все понял. Оценил размеры ящика, добавил к ним черный экипаж и выцветшие черные одежды похитителей, и понял: это не просто ящик, похожий на гроб, это и есть гроб.

Меня похоронят заживо. Я даже не сомневался в этом. Передо мной маячила перспектива долгой и мучительной смерти.

Похитители перенесли меня в другой экипаж вероятно закрытый. Казалось, мы ехали несколько часов, но возможно, минуты текли как часы. Время — ничто, если не можешь измерить его.

Разумеется, я пытался высвободиться. Но размеры гроба, ботинки и шляпа, лежащие на мне, недостаток кислорода и прежде всего крепко связанные руки практически не давали двигаться. Из пересохшего горла вырывался лишь приглушенный вой, и мне удавалось еле слышно стучать локтями по стенкам темницы. Сомневаюсь, что эти звуки слышали те, кто сидел прямо рядом с гробом, не говоря уж о прохожих на улице.

Мои умственные способности были парализованы, как и тело. Мне хотелось бы сказать вам, что я спокойно взирал в лицо опасности. В теории, действительно, если уж не можешь избежать смерти, то нужно посмотреть ей прямо в глаза. Но сиюминутные нужды оттеснили возвышенные идеи. Мне нужно было дышать, нужно было жить дальше, а все остальное не имело ровным счетом никакого значения.

Мы снова остановились. Я услышал и почувствовал грохот и толчок. Что-то стукнуло о крышку моего тесного узилища. Раздался смех — пронзительный, на грани истерики. Гроб раскачивался, подпрыгивал, обо что-то ударялся, резко наклонялся под острым углом. Все это вкупе с чередой нерегулярного глухого стука подсказало мне, что мы взбираемся по лестнице. Гроб снова принял горизонтальное положение, носильщики сделали еще пару шагов, и я услышал чей-то голос, но не смог различить слов.

Гроб застонал и заскрипел — кто-то снимал крышку. Меня омыли потоки свежего воздуха. Острие ломика вошло под крышку так глубоко, что скользнуло по моей голове. Я ощутил острый приступ счастья.

— Выньте кляп, — велел чей-то знакомый голос. — И повязку снимите!

Когда вытащили кляп, меня затошнило. Я попытался сказать слово «вода», но ничего не вышло. Чья-то рука схватила меня за волосы и приподняла голову. Пальцы развязали узел повязки. Свет брызнул в глаза — такой яркий, что я застонал от боли. Ничего не видно, кроме ослепительной белизны. Я закрыл глаза.

— Дайте ему попить, — велел все тот же голос. — А потом оставьте нас!

Чья-то рука скользнула мне под голову. Металлическая кружка звякнула об зубы. Внезапно вода оказалась везде: она струилась по лицу, просачивалась за шиворот, заполняла рот и устремлялась в горло, заставляя захлебываться. Кружку убрали.

— Еще, — прохрипел я. — Еще.

Кружка вернулась. Я был так слаб, что не мог даже удовлетворить свою жажду.

— Оставьте нас! — скомандовал голос.

Я услышал шаги — двух пар ног, кажется, — по деревянному полу, затем дверь отворилась и захлопнулась. На ресницах у меня собрались капельки воды, и я не знал, откуда они взялись, из кружки или от слез. Я все еще лежал с закрытыми глазами, но медленно открыл их и увидел просевший потолок, испещренный трещинами, — кое-где отвалилась штукатурка и показались балки.

— Сядьте!

Я ухватился связанными руками за край гроба и в конце концов смог принять сидячее положение. Первое, что я заметил, — шапку седых волос, выбивающихся из-под шапочки из черного бархата типа тех, что носят судьи. Я перевел взгляд на лицо, находившееся вровень с моим собственным. Узнавание нахлынуло на меня вместе с ощущением неизбежности.

— Мистер Иверсен, — сказал я. — Зачем вы сюда меня привезли?

— Сейчас вам будет удобнее, — он наклонился в кресле и изучал мое лицо. — Протяните руки как можно дальше, а теперь немного наклонитесь назад, а теперь снова вперед. Лучше, да? Еще воды?

В этот раз я пил жадно. Мистер Иверсен наполнил кружку из кувшина, стоявшего на столе подле его кресла. Калека был, как и в прошлый раз, одет в длинное развевающееся одеяние с вышитыми выцветшими желтыми нитками магическими символами. Костыли привалены к стенке гроба. На столе карманный пистолет.

Мой взгляд блуждал по комнате, и я обнаружил, что мы не одни. У окна спиной к нам сидел еще какой-то человек в пыльном коричневом платье и старомодной треуголке.

— Вы дурак, сударь, — дружелюбно заметил хозяин. — Вам не стоило возвращаться. Нужно было уехать куда-нибудь далеко-далеко. Семь Циферблатов небезопасное место для любопытных. Я же пытался намекнуть вам во время вашего прошлого визита. Увы, нельзя ожидать от молодого человека мудрости, которая приходит лишь с годами.