Эндрю Тейлор - Загадка Эдгара По

Я ничего не ответил. Я даже пальто снять не успел и вообще очень хотел есть и пить, и я замерз.

— Идите же! — рявкнул Карсуолл. — Я плачу вам не за то, чтобы вы стояли тут и таращились, как олух, на свои ботинки!

На мгновение в холле воцарилась тишина, словно все затаили дыхание. Карсуолл никогда раньше не разговаривал со мною в таком тоне, да еще на людях, в присутствии мальчиков, слуг и дам. В Глостере он большую часть времени вел себя как истинный джентльмен, а теперь, наконец, мог расслабиться и стать собой: Карсуолл из тех людей, кто после ухода гостей плюет в камин и рыгает в гостиной.

Мне хотелось бы сказать вам, что я сделал нечто романтическое, например бросил перчатку в лицо старому тирану и потребовал сатисфакции или пулей вылетел из дома, поклявшись, что ноги моей здесь больше не будет. Вместо этого, памятуя о Софи, моем шатком положении в доме Карсуолла и в школе мистера Брэнсби, я промолчал и пошел наверх. Я слышал, как мальчики побежали за мною.

— Идите, идите, — крикнул Карсуолл мне в спину. — А мы что тут стоим? Пратт! В библиотеке горит камин?

Не знаю, почувствовали ли мальчики мой стыд или мою злость, но остаток дня они старались мне угодить: не перешептывались, а уж синтаксический разбор и перевод делали так, словно от этого зависели их жизни. Во время занятий я не мог выкинуть из головы Софи, время от времени смотрел на Чарли и пытался уловить в его лице дорогие сердцу черты.

Около пяти часов вечера неестественное усердие мальчиков меня утомило — отчасти потому, что мне не хотелось быть объектом их жалости, их страха или того и другого. Я спросил, что они делали в наше отсутствие, и вскоре плавное течение беседы смыло преграду сдержанности, выросшую между нами.

— Ой, настоящие каникулы, сэр! — воскликнул Эдгар. — Мистер Ноак все это время лежал в постели, так что были только мы и слуги.

— Значит, все-таки носились как угорелые?

— Нет, сэр! — воскликнул Чарли. — Разве что иногда, а так нам миссис Керридж не разрешала.

— Она за вами присматривала?

— Вместе с мистером Хармвеллом. Вы знали, что он просто кладезь разных историй? Историй о привидениях, от которых кровь стынет в жилах.

Не похоже было, чтобы у мальчиков кровь стыла в жилах. Мне не пришлось долго их упрашивать, они сами с жаром принялись пересказывать одну из баек мистера Хармвелла, весьма путаную историю о пиратских сокровищах с острова у берегов Южной Каролины и привидении, вооруженном кортиком и пистолетами. Рядом с островом разбился корабль, и какого-то беднягу выкинуло на берег. Так это любезное приведение предложило ему найти зашифрованную инструкцию, в которой говорилось о местонахождении клада. Понятное дело, предприимчивый юноша, этот отважный герой, разгадал шифр и нашел клад, для чего пришлось копаться в куче черепов, а потом рыть землю и найти сначала множество обезглавленных скелетов пиратов, а потом уже кованый сундук, где, собственно, и лежали сокровища.

— Гинеи, дублоны, луидоры, — пояснил Чарли.

— А еще золотые потиры, распятия и часы, — добавил Эдгар.

— И что же храбрый юноша сделал со всем этим добром? — поинтересовался я.

— Ну, — протянул Чарли, — Хармвелл сказал нам, что он купил себе огромный дом, женился, нарожал кучу детишек и жил долго и счастливо.

— Но он так сказал только, чтобы угодить миссис Керридж, — пояснил Эдгар.

— Миссис Керридж тоже присутствовала?

— Да она почти все время рядом с Хармвеллом, — Чарли помолчал, а потом сухо добавил таким тоном, словно констатировал нечто очевидное, о чем и говорить не стоит: — Думаю, они втюрились друг в дружку.

Эдгар сказал:

— Ты же всегда можешь сказать, когда люди сохнут друг по другу?

— Ага, — кивнул Чарли. — Всегда.

Я посмотрел на мальчиков и подумал, не подразумевало ли это замечание некоего подтекста.

— Ох, — продолжил Чарли, — как бы я хотел разбогатеть, как тот юноша.

Да, я тоже был бы не против. Причем с каждой минутой мне хотелось разбогатеть все больше и больше. Я спустился к обеду и обнаружил, что мистер Ноак еще не окончательно поправился, чтобы покидать свою комнату, — возможно, именно поэтому меня и пригласили к столу. Обед прошел тихо и печально, все пятеро были погружены в свои мысли. Позднее, в гостиной, я пытался поговорить с Софи, но она ускользала от меня, а через некоторое время и вовсе ушла спать, сославшись на головную боль.

Возможно, при виде Чарли она вспомнила, что важно, а что — нет. В любом случае мне кажется, я прочел на ее спокойном грустном лице неприятную и нежеланную истину — она сожалела о случившемся и ненавидела меня за это.