Елена Арсеньева - Голос крови

Только когда подходит кондукторша, Ася спохватывается, что забыла сумку на работе. С Молотовым она с перепугу отправилась без сумки, а значит, без кошелька… Приходится с извинениями выйти на следующей же остановке, на Большой Покровской, проехав всего ничего, и дальше топать пешком. Не сказать, что до кабинета очень далеко, но и совсем не близко, даже если почти бежать… проходит не меньше получаса, прежде чем Ася добирается до улицы Невзоровых и видит крыльцо шестнадцатого кабинета, а на крыльце – ту девочку, которую прислали ее заменить. Ну, помощницу помощницы, Ася даже не помнит, как ее зовут!

Девочка спускается с крыльца, вид у нее ужасно растерянный, и к Асе она бросается ну просто как к спасительнице:

– Ой, Ася Николаевна, хорошо, что вы вернулись!

– А что случилось?

– Да Наталья Ивановна меня прямо замучила! Все время на меня криком, даже и при посетителях, они прямо один за другим шли, даже очередь была, кажется, это ее ужасно злило, а теперь никого нет, так она меня и вовсе прогнала: ключ искать, чтобы дверь закрыть. Велела сходить к вашей уборщице. Вот, адрес написала… – Девочка показывает листок.

Ася усмехается. В это время идти к Вере Васильевне – пустое дело. Она убирается в торговом центре «Шоколад». Каждый вечер. Именно поэтому приходит в кабинет «Вашего анализа» рано утром. И Наталья про ее работу прекрасно знает – не далее как позавчера Вера Васильевна объясняла девочкам, почему убирается именно утром и почему вечерами кабинет они должны закрывать сами и сами на сигнализацию ставить. Значит, Наталья выставила помощницу помощницы совершенно сознательно, чтобы не мешала… делать что? Следы заметать?

Наверняка!

– Ты иди, – поспешно говорит Ася. – Я вернулась, значит, ты можешь уже идти домой. А кабинет я закрою, у меня ключ есть, так что не переживай.

Помощница помощницы убегает чуть ли не вприпрыжку. Да, с Натальей и в обычные дни тяжко, а уж сегодня-то… можно себе представить!

Ася осторожно тянет на себя дверь. Наталья могла закрыться изнутри… но она не закрылась.

Ася входит.

И видит Наталью за столом администратора. В ее руке – телефон Федотова. Наталья смотрит на него и плачет, и слезы падают на дисплей.

Ася стоит молча, глядя на ее вздрагивающие плечи.

Наталья ничего не замечает, ничего не слышит, и только когда Ася, сняв кофтец и шкуру, осторожно кладет их на диванчик, Наталья резко оборачивается. Телефон выскальзывает из ее рук и падает под стол. Наталья проворно наклоняется было поднять его, но вдруг замирает и оборачивается к Асе, так и не дотянувшись до телефона:

– Тебя отпустили?

– Нет, – качает головой Ася. – Я сбежала.

– Значит, это ты… – бормочет Наталья, выпрямляется – и вдруг начинает пятиться от Аси. Потом сгребает со стола стопки бумаг, договоров, распечаток – и швыряет в нее. – Это ты! Не подходи ко мне! – Теперь в Асю летит стакан с карандашами и ручками, журнал регистрации и калькулятор. – Не подходи! Помогите!

Она хватает трубку городского телефона, пытается набрать номер, но руки у нее так трясутся, что трубка вместе с телефоном падает на стол.

Наконец Наталья хватает ножницы и угрожающе заносит их:

– Не подходи! Не подходи ко мне!

Между прочим, Ася и не подходит. Даже не пытается! Стоит столбом, ничего не понимая. Какая муха укусила Наталью?! В чем она обвиняет Асю?!

И вдруг до нее доходит… Наталья сходит с ума, потому что узнала о смерти своего возлюбленного!

– Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? – спрашивает она.

– Да я сама поняла, кто еще мог его убить?! – кричит Наталья.

– Балда ты… – тихо говорит Ася. – Я не про то спрашиваю. Кто тебе сказал, что Федотов убит?

– Твое какое дело?!

– Да я и так знаю, – устало пожимает Ася плечами. – Тебе сказала та, кого он в своем телефоне зашифровал как «Любовь», да?

Ножницы звенят в руках Натальи, так она дрожит. А потом она падает на стул, закрывает лицо одной рукой и начинает рыдать в голос, захлебываясь и причитая, так что невозможно разобрать ни слова.

– Я его не убивала, – говорит Ася, дождавшись, когда всхлипывания чуть затихают. – Ты что, думаешь, я с пистолетом расхаживаю по улицам?! Бред какой-то! Это было просто ужасное стечение обстоятельств. Меня саму чуть не убили там, на Крутом съезде. Бусыгина ранили, еще одного… одного человека ранили, полицейского, а Федотова убили. Как раз в тот момент, когда он на меня набросился. Может быть, эта пуля попала бы в меня, а попала – в него. Так что…