Феликс Меркулов - Он не хотел предавать

Стасик захохотал.

Муж? А когда она отчитывалась мужу в своих делах? Это во-первых. А во-вторых, водителей Кричевская меняла как перчатки, потому что в силу стервозности характера третировала водителей так, что они долго не задерживались.

— У нее патологическая придирчивость, — живописал Стасик. — Один водитель ей не угодил, потому что пользовался каким-то не тем лосьоном после бритья. Она его за это вышибла. Другие сами уходили, потому что никаких нервов не хватит вести машину, когда такая змея шипит на тебя сзади: не туда свернул, идиот! не туда поехал, кретин! не тут притормозил, козел! — ну и словечки похлеще.

— Ясно, — кивнул Георгий. — Как Лежнев перекочевал к Завальнюку?

— Это я знаю, сам был свидетелем! — радостно заявил Стас. — Как-то за завтраком Кричевская брякнула, что хочет избавиться от водителя, потому что давно получила права, и если не сядет за руль, то разучится ездить вообще. «Я думал, он тебе нравится», — ответил Завальнюк таким тоном, каким говорят: «Тебе нравится этот ковер?»

— Нет. Он слишком быстро ездит, — отрезала мадам.

Завальнюк в ответ только буркнул что-то, но когда Стасик вышел во двор, то увидел, что хозяин сажает новичка за руль своего «лексуса». Для пробы Завальнюк взял Лежнева в тот день с собой в Москву. Водитель Лежнев был от Бога. Вечером Завальнюк сказал жене:

— Не знаю, чего ты хочешь? Он классный шофер.

— Вот и оставляй его себе, — огрызнулась мадам.

И Завальнюк оставил.

Наследница оказалась не единственной жертвой профессиональной промывки мозгов. Благодаря литературному секретарю покойника Гольцов узнал самое ценное: метод, каким воздействовал Юра Малышев на «неокрепшие умы», как пишется в учебно-воспитательной литературе по психологии. Не столько неокрепшие умы, сколько неокрепшие мнения… С наследницей Завальнюка лейтенант Малышев разделался за два сеанса, по ревнивому выражению Станислава Беняша. Всего два визита в Жуковку.

Гольцов представлял, как это происходило. В усадьбу приезжал интеллигентный представитель Интерпола — структуры, чье название звучит для обывателей куда благороднее, чем МУР, ГУБОП и так далее. Молодой человек с убедительно-интеллигентными манерами присаживался в ротанговые кресла (ах да, какие кресла, зима ведь была, февраль. Но какая разница?). В гостиной, в зале, в зимнем саду — не суть важно где — приезжий вел неторопливую, очень обстоятельную беседу.

Психология… Это профессиональное. Правду Стасик подметил: «клизма для мозгов» — грубо, но точно. Наследница — она что, дура? Как могла так быстро переменить мнение в пользу Кричевской? Не дура, но… Зимой в Жуковке жуткая скука. Хозяйка рада возможности узнать из первых рук то, что на устах у всех знакомых ее круга: правда ли, что Кричевская убила своего мужа, или же это сплетни и роковое стечение обстоятельств? А Малышев говорил ей то, что она хотела слышать. Человек она нерешительный, любит комфорт и уют, это же сразу видно. Ссориться ни с кем не любит, вот и с мужем мирно разошлась, и всегда со всеми мирно уживалась — так ли уж трудно по двум-трем наводящим вопросам уяснить характер человека, «схватить типаж»?

Бедную старушенцию — бывшую домработницу Завальнюка — лейтенант Малышев перевербовал даже не за два сеанса, а за один. Тоже очень тактично и вежливо, без угроз — упаси господи! — а все больше нажимая на сочувствие и понимание. А также на инстинкт самосохранения, присущий каждой живой твари: ну упекут хозяйку в кутузку, ну а ты-то, карга старая, кому в шестьдесят лет нужна будешь? Кто тебя на работу возьмет?

Никто.

На пенсию проживешь?

Не проживешь, той пенсии кот наплакал.

А чем тебе такая хорошая хозяйка, как Кричевская, насолила? Сидела ты в ее усадьбе в тепле, в сытости, цветы поливала, и что, плохо тебе было? Хорошо. А новая наследница тебя первым делом на заслуженный отдых спихнула? Спихнула. Без выходного пособия? Естественно, и отвечать не надо. Наверняка сунула в зубы сто баксов и выставила за дверь. А Кричевская добрая, разве она бы так поступила?

У старушенции закружилось в голове и помутилось в уме. Да видела ли ты своими глазами то, что видела? Кстати, а что она такого видела, собственно говоря? Ровным счетом ничего. Ну однажды летом черт ее зачем-то понес в комнату водителя над гаражом — и там она наткнулась на хозяйку и шофера, Лежнева… Чем они там занимались? Разговаривали. Просто разговаривали! Даже не целовались, и уж конечно ничего похуже между ними не было.