Анна Малышева - Трюфельный пес королевы Джованны

При виде их чумной врач склонил спину и опустил голову. Прижав руку к груди, он отступил на шаг, так и оставшись стоять в полупоклоне. Вошедшие ответили на его приветствие сдержанно, лишь слегка склонив головы. Александра рассматривала их надменные, жесткие лица, все больше убеждаясь в том, что перед нею люди, облеченные властью. Помещение, в котором она вдруг оказалась, явно было частью дворца или резиденции знатного лица.

Одеты эти трое были почти одинаково: в черные камзолы, украшенные лишь белыми гофрированными воротниками, подпирающими горло, в короткие штаны, черные чулки и суконные черные туфли. У одного из них, явно главного и державшегося чуть впереди других, остановившихся на полшага позади него, в ухе красовалась серьга с крупной каплевидной жемчужиной. Узловатые подагрические пальцы его рук были украшены многочисленными перстнями, в массивном золоте которых рдели глубоко утопленные рубины, синими молниями вспыхивали сапфиры, весенней росистой травой блистали изумруды. Сделав веерообразное движение пальцами, отчего все камни поочередно отозвались лучистой трелью, мужчина знаком приказал чумному врачу приблизиться. Тот, наблюдавший за ним исподлобья, тотчас выпрямился и исполнил немой приказ.

– Итак, – уронил мужчина с жемчужной серьгой, – вы отказываетесь прибыть в Авиньон по личному предложению мессира де Шолиака?

Чумной врач вновь согнулся в поклоне.

– Оставьте это, – в голосе мужчины с серьгой слышалось раздражение. – Скажите-ка лучше, что мешает вам принять это более чем заманчивое предложение?

– Я не могу оставить моих больных, – негромко ответил врач. Голос его, резкий и звучный, раздавался приглушенно, словно он не решался говорить в полную силу в присутствии важных особ.

– Чушь, – сердито заявил мужчина с серьгой. – Больные, которые не выздоравливают, прекрасно обойдутся и без вашей помощи, а от чумы выздоравливают единицы. В Авиньоне вас ждет настоящее поле деятельности, признание, деньги, а если вы согласитесь принять священный сан, такая же блестящая участь, как у мессира де Шолиака.

Он сделал паузу, явно рассчитывая услышать положительный ответ. Когда же врач издал странный звук, похожий на сдавленный смешок, мужчина с серьгой негодующе спросил:

– Вы что же, отрицаете авторитет мессира де Шолиака, доверенного врача папы?! Не сомневаетесь ли вы, со свойственной вам дерзостью, о которой я уже премного наслышан, в его знаниях?!

– Ничуть, ничуть! – смиренно отвечал врач, потупив глаза. – Ведь мы с почтеннейшим мессиром де Шолиаком изучали медицину у одного учителя, у великого Анри де Мондевиля, в Монпелье.

Мужчина с серьгой пренебрежительно взмахнул рукой, вновь заставив камни на перстнях заиграть в солнечных лучах:

– Оставьте, ваш великий учитель был горазд лишь заглядывать женщинам под юбки да копаться в нижнем белье.

– Отнюдь, – тем же смиренным тоном, который казался Александре все более фальшивым, отвечал врач. – Он изобрел перевязки и примочки, предохраняющие колотые и резаные раны от кровотечения и гноя.

– Не будем спорить! – Мужчина с серьгой сменил тон на более милостивый. – Считаете ли вы себя более знающим медиком, чем мессир Ги, или отводите себе скромное место, заслуги ваши несомненны. В Авиньоне вас ждут слава, почет и уважение, всячески вами заслуженные. Наконец, деньги! Здесь вам нечего ожидать. Это королевство без королевы. Внучатая племянница Людовика Святого, – он указал на синее знамя, расшитое золотыми лилиями, – распутница, одержимая дьяволом женщина, убийца своего первого мужа!

– Вы говорите это в ее родовом замке, мессир, – не разгибаясь, ответствовал врач.

– В покинутом ею родовом замке и в брошенном ею городе, – насмешливо растянув сизые губы в полуулыбке, ответил мужчина с серьгой. – Назовите же мне настоящую причину своего отказа. Ее пожелает знать его святейшество.

Спина чумного врача согнулась еще сильнее, голова опустилась ниже. Голос звучал глухо и смиренно:

– Я уже имел смелость ее назвать, мессир. Здесь мои больные. В городе нет врачей. Мальчишки, вчера протиравшие штаны на школьной скамье… Шарлатаны… Чуму берутся лечить все кому не лень и убивают тех, кто мог бы еще выздороветь… Или вовсе не был болен!

Спутники мужчины с жемчужной серьгой переглянулись за его спиной. Один из них, толстяк с угреватым, мясистым носом и ледяными, глубоко посаженными глазами, гнусаво проговорил:

– Говорят, вы пользуетесь бедствием, поразившим город, чтобы приумножать свое состояние!