Валерия Леман - Завещание ведьмы

Тут милая женщина так задорно рассмеялась, что мне впору было снова покраснеть за все грешные намеки, что звучали в этом смехе.

От души насмеявшись, Марина Петровна решительно поднялась, отправляясь по-новому наполнить опустевший чайник.

– Погоди, парень, сейчас я чайник залью и поставлю, а потом такое расскажу… Не поверишь!

Так Марина Петровна легко и непринужденно перешла со мной на «ты», и на этом завершилась первая серия нашей беседы.

Прошло каких-то два часа, и все изменилось. Все просто: я зашел в библиотеку, по большей части судя о бабе Арине со слов людей, которые толком ее никогда не знали – не любили, да слишком коротким и сдержанным личным записям в тетради.

И вот я сидел перед ее лучшей подругой, для которой само воспоминание «дней юности мятежной» было радостью и настоящим праздником. Немудрено, что с ее слов передо мной открывалась совсем другая Арина. Реальная. Живая.

– Ариша от природы была вечно молодой красавицей, – раскрасневшись так, словно пила не чай, а нечто покрепче, говорила Марина Петровна. – Есть ведь такие люди, что, кажется, не стареют. Так вот, к таким и твоя бабка принадлежала. Волосы – как огонь, глаза – не зеленые, но изумрудные! Кожа – белоснежная, без помады вечно алые губы, а зубы – белоснежные, крупные. Настоящая красавица!

Тут Марина Петровна сделала многозначительную паузу.

– …И оставалась она настоящей красавицей до самой смерти, то бишь до шестидесяти одного года. Больше сорока, а то и вовсе тридцати с копейками ей сроду никто не давал. Так-то.

Она глубоко вздохнула и прищурилась.

– Помню, я, чисто по-бабски, спрашивала ее, мол, поделись, подруга, как тебе удается ни одной морщинки на лицо не пустить? А она в ответ только смеялась своим белозубым ртом да рукой на меня махала: «И не спрашивай, Мариша, для того надобно ведьмой уродиться!» Вот как хочешь, так и понимай. Единственное, что я знала на сто процентов, – волосы в рыжий цвет после пятидесяти она подкрашивала – седина пришла к ней без разрешения. В остальном – ничего не знаю!

Марина Петровна сняла очки, задумчиво протерев стекла носовым платком, не переставая притом неторопливо вести свой рассказ.

– Да, она денег на хорошую косметику никогда не жалела. Да, она сама варила мыло из целебных трав и делала себе маски для лица и тела. И все-таки каждый раз, глядя на нее, я дыхание задерживала: чудо! В свои за пятьдесят она сохраняла удивительную свежесть и чистоту лица. Каждый раз, когда кто-то из старых знакомых вдруг встречал Аришу на улице, то буквально столбенел: она оставалась такой же молодой и красивой, как во времена юности! И вот тут все – абсолютно все! – смолкали да губки зло поджимали. И шипение слышалось: «Ведьма!» Вот только в их шипении были настоящие зло и зависть, а во всей жизни Арины, во всех ее делах – лишь добро. Так-то.

Некоторое время мы сидели молча, каждый размышляя о своем. Да, что ни говори, а баба Арина становилась для меня все осязаемей. Теперь я знал, что она душу вкладывала в исцеление людей, знал, что встреча с Америкой, ставшая ее лебединой песней, была своего рода подарком белой ведьме за всех исцеленных страдальцев. Конечно, Арине было плевать, что любимый свою квартиру оставил в наследство не ей – ведь она любила его, а не его жилые метры. Она лишь грустила, потому как знала: скоро им придется расстаться.

И кто же тогда его убил – кому это понадобилось, раз Америка все равно должен был умереть от рака?

– Послушайте, Марина Петровна, вы мне все так чудесно рассказали, история любви… притом что оба знали: недуг Америки – смертельный. Он завещал свою квартиру Углову – Арине это было все равно. Кто же его убил тогда пять лет назад? Что говорила о его смерти Арина?

Какие-то секунды, и все лицо моей собеседницы словно сдулось: резче обозначились морщины, потускнели глаза.

– Вот тут ничем помочь не могу. Не знаю! Как убили Америку, так подруга моя будто замок на рот повесила. Ничего мне не говорила, не делилась мыслями, как раньше. Только пару раз сказала с таким, знаешь ли, особым значением: «Черный человек» не терпит не своей радости».

Мы помолчали. Я пытался понять смысл фразы о «черном человеке». Что за «черный человек»?

Марина Петровна, словно вдруг вспомнив нечто важное, сжала кулачки, резко развернувшись ко мне:

– Я ведь самое главное чуть не забыла: за неделю до смерти Америки он сделал предложение Арине – они порешили расписаться и жить вместе в ее домике до самой его смерти. Регистрация брака должна была состояться через три недели. Вот почему мне все вспоминаются слова подруги о «черном человеке». Я просто уверена, Ален, был кто-то еще, влюбленный в мою красавицу Арину. Кто-то злой, кого она невзлюбила с первого взгляда и кого назвала «черным человеком». Черный! Само слово для Арины – как самое ужасное ругательство. Понимаешь?