Валерия Леман - Завещание ведьмы

Он снова крякнул и даже с долей горечи подмигнул мне, намекая на известную особенность подъезда.

– Сам можешь представить: в том самом подъезде на пятом этаже проживал известный самогонщик. К нему круглосуточно народ только и сновал туда-сюда! А потому, понятное дело, никто не мог сказать, кого и в какое время видел. А тут следователю Пономареву, как подарок судьбы: напротив трупа за столом – пьяный в дупель приятель. Убийца, завернутый в целлофан и обвязанный ленточкой! Его и обвинили, хотя и на допросах и в суде Трофимов упорно клялся и божился, что никогда никого не убивал. Но тогда это были только слова. И вот проходит пять лет…

– …и тот самый так называемый «убивец» сам становится трупом со следами точно такого же удара по шее, – продолжил я реплику вдруг умолкнувшего Тюринского.

Он лишь мрачновато кивнул, покручивая в крепких пальцах полную рюмку водки.

– Совершенно верно: я лично сверил снимки следов на шее убитого Америки и Трофимова – один к одному. Как говорится, тот же самый почерк. Фирменный удар под названием «гильотина». Черт возьми, и все-таки я надеюсь, что найду этого убийцу. Вздрогнем!

Мы вздрогнули, и вот тут капитана словно прорвало.

– Ты знаешь, в чем вся штука? – капитан яростно потряс кулаком перед самым моим носом. – Да в том, что, как выяснилось в связи с этим убийством, вот уже пять лет в нашем мирном поселке проживает настоящий убийца. Убил человека пять лет назад и живет себе как ни в чем не бывало. Небось еще, по моде нынешнего времени, в церквушку ходит да свечи за свое здравие и благополучие ставит. А чуть почуял опасность для своей пятой точки – без тени сомнения угробил еще одного человека. Ты понимаешь?

Тут капитан едва не взвыл, одновременно не разливая, расплескивая водку по рюмкам.

– Куда катится наш мир! По улицам гуляют дети, из которых запросто могут вырасти новые убийцы. Ведь в чем ужас? В том, что для этого монстра не проблема убить человека! Реально – в том и есть настоящий кошмар, ужас. Он запросто может убить, к примеру, тебя, Ален, если решит, что ты вот-вот догадаешься, кто есть настоящий убийца.

Я невольно вздрогнул. Последнюю фразу капитан вдруг произнес таким сладким голосом и посмотрел на меня такими светлыми ласковыми глазами, что любому стало бы не по себе. На мгновение где-то на периферии сознания мелькнула мысль: «Он мне угрожает?..»

Впрочем, я поспешил отогнать вздорные мысли.

– Он запросто может убить и тебя, если ты догадаешься первым, – я постарался скопировать тон и улыбку капитана.

Он ни капли не испугался и только затряс головой.

– Уж я-то за себя постоять сумею, не боись! Я – полицейский, профессиональный защитник честных граждан.

Я смотрел на постепенно багровеющее лицо Тюринского и думал о нем как о личности весьма оригинальной и не совсем привычной. Казалось бы, полицейский, да к тому же провинциальный – значит, и мышление должно быть простым до примитивности типа «Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца – болтаться на виселице».

Так нет же! Пьет водку, а размышляет о судьбах человечества, об убийцах, ставящих свечки в церквушках, разгуливающих по улицам поселка среди деток, из которых вырастут убийцы им на смену…

Чтобы отвлечься от столь мрачных мыслей, я поднялся и принялся выкладывать на тарелку угощение дорогому гостю – ароматное фрикасе, маринованные грибочки, сырок да колбаску.

Тюринский без перехода принялся за еду, забыв даже элементарно кивнуть в знак благодарности. Судя по его нахмуренным бровям и суровому лицу багрового цвета, он продолжал стройную цепочку собственных рассуждений об убийцах, что запросто бродят среди нас, практически ничем от нас не отличаясь.

Я решил слегка развернуть его от абстрактных размышлений в сторону конкретики следствия.

– Послушай, капитан, а что дали допросы сотрудников редакции? Насколько я понял, в тот день на рабочем месте были не все сотрудники. И потом, неужели никто не заметил каких-то посетителей в те часы, когда Трофимов сидел в красном уголке и его убили?

Он только горько усмехнулся.

– Никто ничего не видел – не слышал. Как уж я по твоему подозрению после твоего ухода бедного Митю Углова допрашивал! Душу из него вытряс. Но он лишь все повторял дрожащими губами: «Клянусь, капитан, зашли мы с Вадиком, быстренько скинули в угол мешок и сразу же вышли. Даже внимания не обратили на то, что там кто-то сидел».

– А Вадик что говорил? – поинтересовался я, положив фрикасе и себе, с удовольствием закусывая после трех рюмок беленькой.