Милдред Дэвис - Комната наверху

— Вы уже дошли до веточки?

Хильда громко рассмеялась и бросила пригоршню снега в лицо брата.

— Ну, конечно, малыш. Надо уметь проигрывать!

Слепив снежок, Льюис метнул его в сестру.

— Я умею, — добродушно ответил он. — Идите сюда, — крикнул Льюис шоферу. — Мы устроим еще одно соревнование. Давайте посмотрим, кто быстрее очистит дорожки вокруг дома.

Не успел Свендсен ответить, как парадная дверь отворилась. Вышел мистер Корвит, закутанный в толстый шарф, и медленно приблизился к ним.

— Мы с-сейчас соревновались, папа, — прокричал Льюис.

Его отец остановился, рассеянно глядя на сына.

— Говори помедленнее, сынок, — попросил он. — В последнее время у тебя испортилась речь.

— Он выиграл, но это Хильда виновата. Я бы ни за ч-что не п-проиграл, если бы мы были с Киттен.

Делая вид, что прикуривает, шофер быстро взглянул на Хильду. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица. Она принялась стряхивать снег с перчаток, старательно, словно маленькая девочка. Румянец разом сошел, и лицо опять превратилось в безжизненную маску. Бросив лопату в сугроб, она сказала:

— Что-то я замерзла. Пойду в дом.

Взглянув на отца, она увидела, что он сворачивает за угол. Минуту спустя он скрылся за поворотом. Льюис что-то прокричал и припустил за ним.

— Мисс Корвит, — сказал Свендсен.

Она устало повернулась к нему.

— Да?

— Сегодня у меня выходной. Я знаю, что не имею никакого права, но… — В ее глазах зажглась какая-то искорка. — Но не мог бы я взять машину?

Искорка погасла.

— А! — Она отвернулась. Ее голос звучал без всякого выражения. — Конечно, берите.

Улыбнувшись одними глазами, Свендсен увидел, как за ней закрылась дверь.

Когда он вошел в кухню, там была только кухарка. Шофер взял «Дейли-ньюс» и лениво листал ее, пока не вошла Патрисия со шваброй и совком. Увидев Свендсена, она тут же принялась приглаживать волосы рукой.

— Этот мальчишка за выходные переворачивает весь дом вверх дном, — пожаловалась она кухарке. — Он разбросал палочки и щепки по всему второму этажу.

— Он строил лодку, — как бы между прочим заметил Свендсен.

Горничная настороженно посмотрела на него, смахнув пот с верхней губы.

— Я согласна, что дети должны развлекаться, — сказала она уже совсем другим тоном. — Но хотелось бы, чтобы они сорили в какой-нибудь одной комнате.

— Конечно, — с сочувствием сказал шофер. — У вас еще много работы?

— Еще три комнаты.

— А вам разрешается выходить по вечерам?

Глаза горничной мгновенно загорелись. Рука опять невольно потянулась к волосам, поправляя прическу.

— Мой выходной в четверг, — сказала она, выжидательно глядя на него. — А у вас когда?

— Сегодня.

Патрисия села и пнула швабру ногой.

— Вы неплохо устроились, — грубовато заметила она. — А как вам это удалось?

— Я не просил, — Свендсен пожал плечами. — Думаю, старик решил так, потому что сам не работает по воскресеньям.

— Ага… — Она принялась водить носком туфли по полу.

— Так вы можете освободиться на вечер?

Не прерывая стряпни, кухарка с откровенным любопытством поглядывала на них. Патрисия заметно приободрилась.

— Я могла бы отпроситься на сегодня. Работы немного.

— Хотели бы пойти в кино?

— Еще как! Вы не представляете, до чего мне надоело сидеть здесь взаперти. Я уверена, что смогу освободиться. — Она взяла чистые тряпки и опять пошла к двери. — Надо торопиться, чтобы пораньше закончить. Когда я должна быть готова?

— В семь вас устроит?

Патрисия согласно кивнула. Усталости как не бывало. Повеселев, будто ей впрыснули наркотик, и напевая что-то себе под нос, она поднялась по черной лестнице.

После обеда Свендсен слонялся по своей комнате. Он не задергивал шторы и наблюдал за всеми передвижениями в доме. В начале четвертого появился «крайслер-империал», в котором приехали полная женщина в шубе из русского каракуля, высокий сутулый мужчина и мальчик-подросток. Вскоре подкатил «кадиллак» с пожилой дамой за рулем.

Шофер лег и немного подремал. Когда он проснулся, за окном было темно. Посмотрев на часы, он увидел, что уже шесть. Свендсен неохотно встал, пригладил волосы и зевнул. Обе машины уже исчезли. Зябко поеживаясь, он начал собираться.

Когда он вошел в кухню, посуда была убрана, а за столом сидел один Уэймюллер, читая «Геральд-трибюн». Он поднял глаза на Свендсена, отметив его наряд и чисто выбритый подбородок.

— Что, идете развлекаться?

Свендсен кивнул.

— В кино. — Он взглянул на лестницу, зевнул и сел. Дворецкий положил газету.