Дик Фрэнсис - Ноздря в ноздрю

— Скажите мне, — я попытался сменить тему, — в чем разница между скрипкой и альтом? [19] В русском языке, увы, теряются нюансы. Скрипка и альт на английском звучат, как violin и viola, то есть практически одинаково.

— Что? — прокричала она в трубку. — Или вы меня не слышали? Я сказала, что вы могли загубить мою чертову карьеру.

— Я уверен, что это не так, — ответил я. — Вам нужно успокоиться. У вас подскочит давление.

Последовала пауза.

— Вы меня раздражаете.

— Так всегда говорил мой брат.

— И был прав. Ну?

— Что — ну?

— Что вы собираетесь с этим делать?

— Ничего.

— Ничего? — вскричала Каролина. — В таком случае увидимся в суде.

— Хорошо, — согласился я. — Но скажите мне, в чем разница.

— Разница?

— Между скрипкой и альтом.

— Скрипка — это не альт.

— Да, но в чем разница?

— Альт горит дольше скрипки.

— Что?

— Извините, — она рассмеялась, — у музыкантов это расхожая шутка. Альтисты обычно мишень для всех оркестровых шуток. Мы к этому привыкли и не обращаем внимания. Я думаю, все остальные нам завидуют.

— Так в чем же все-таки разница?

— Это разные инструменты.

— Я знаю. Но выглядят они одинаково?

— Нет, конечно. Альт больше скрипки. Вы же не скажете, что гитара выглядит как виолончель.

— Нет, не скажу. Это глупо. Прежде всего, виолончель, когда на ней играют, ставят вертикально, а гитару держат горизонтально.

— Ха! — вырвалось у нее. — Джимми Хендрикс [20] Хендрикс Джимми (1942–1970; настоящее имя Джеймс Маршал Хендрикс) — американский рок-музыкант, считался лучшим гитаристом рок-н-ролла, отличался невероятной экстравагантностью исполнения. большую часть времени держал гитару вертикально.

— Давайте без педантизма. — Я рассмеялся. — Вы знаете, о чем я. На альтах и скрипках играют смычком, держа инструмент под подбородком.

— Или пальцами, — уточнила она. — Pizzicato. [21] Пиццикато — прием извлечения звука щипком на струнном смычковом инструменте. И инструмент не под подбородком, а упирается в плечо.

— Вы хотите сказать, что подбородок висит в воздухе?

— Бывает. — По тону я почувствовал, что она улыбается. И решил, что самое время закруглить разговор, пока она вновь не начала спрашивать, как я узнал номер ее домашнего телефона и профессию.

— Я позвоню вам насчет обеда. Скорее всего, это будет вторник. — В «Торбе» вторник всегда был самым спокойным днем, и обычно я в этот день в ресторане не появлялся. Или готовил обед где-то еще, или занимался своими делами.

— Вы действительно думаете, что сможете заказать столик?

— Естественно, смогу. Нет проблем.

Я надеялся, что слова у меня не разойдутся с делом. На кону стояли десять тысяч фунтов.

Нас посадили за столик на двоих у самой стены, неподалеку от двери, но на Каролину это произвело неизгладимое впечатление.

— Никогда не думала, что вам удастся заказать столик, — сказала она по прибытии. — Честно говоря, если б знала, что вам это действительно удастся, я бы такого не предложила. До сих пор не уверена, действительно ли мне хочется пообедать здесь. — И в доказательство она исподлобья оглядела зал.

Я не знал, как воспринимать этот комментарий, но она пришла, что на тот момент было для меня самым важным. Два последних дня я изо всех сил пытался вспомнить струнный квартет на том обеде. Я помнил высокий рост молодых женщин, длинные черные платья, забранные в конский хвост волосы, но, как ни старался, не мог вспомнить их лиц. Однако едва Каролина вошла в ресторан «Гордон Рэмси», я сразу понял — это она.

Заказ столика дался мне тяжело, пришлось многим напомнить об оказанных ранее услугах и еще больше наобещать. «Извините, — сказали мне по телефону, про себя посмеиваясь над моей глупостью, — столики обычно заказывают за два месяца». Им не было нужды добавлять, что заказ за два дня просто невозможен.

Однако не зря же я был известным шеф-поваром, пусть и работал в провинции. В мире высокой кухни конкуренция, возможно, такая же жесткая, как и в любом другом, шеф-повар а частенько грезят о том, чтобы своими ножами перерезать горло сопернику, но глубоко в душе мы знаем, что нужны друг другу веселыми и здоровыми не только для того, чтобы поддерживать интерес общественности к происходящему на кухне или приходить в гости на телевизионное шоу.

Продав душу если не дьяволу, то хранителю его кухни, надавав обещаний, выполнить которые было не просто сложно, но, скорее всего, невозможно, я получил желаемое: мне предложили «маленький дополнительный столик на двоих, который поставят в уже полный зал в девять часов. Но, возможно, близко к двери». — «Отлично», — тут же согласился я.