Виктор Пронин - Высшая мера

- Ты что, Володя? - не выдержал Цыкин.

- Да так, - смешался Апыхтин. - Задумался. -О чем?

- О чем я могу задуматься?… Билеты вот Аллочка принесла. На самолет. Через неделю отлет на остров Кипр. Три билета.

- Прости, старик, - Цыкин подошел к Апыхтину, подержал руку у того на плече. - Налей, Володя, нам еще по глоточку. Выпьем, ребята… Повод печальный, но что делать… Выпьем.

Апыхтин помолчал с некоторым недоумением, ему, видимо, хотелось задать Цыкину еще несколько вопросов, но это было уже неуместно. Он снова достал бутылку, стаканы, снова разлил коньяк.

Цыкин выпил первым.

Поколебавшись, его примеру последовал Осецкий.

Коньяк Апыхтина остался стоять на столе.

- Я воздержусь, - сказал он. - Что-то частенько мне приходится последнее время перебирать. Опять же следователь… Надо ему что-то рассказать, про угрозы не забыть, да, Миша? - Он посмотрел на Цыкина.

Не найдя что ответить, тот лишь развел руками. Но что-то дрогнуло в его лице, чем-то зацепили его слова Апыхтина, опять же неожиданное решение отказаться от коньяка - такое с их председателем случалось нечасто.

- Как будет угодно, - сказал Цыкин и тут же, в ту же секунду понял, что сказал плохо, слова эти не годятся для Апыхтина. Слова получились недоброжелательными, с вызовом и обидой.

Апыхтин поднял голову и некоторое время смотрел на Цыкина, и постепенно на лице его легкое изумление сменялось улыбкой понимания и прозрения.

- Прости, старик, - повторил Цыкин. - Кажется, я что-то не то сказал. Прости.

И Цыкин направился к двери.

- Да ладно, чего уж там, - великодушно проворчал Апыхтин. - Скажи Аллочке, чтоб зашла… Пусть заберет билеты. - Он сдвинул на край стола три тоненькие голубоватые книжицы.

- Не полетишь? - спросил Осецкий.

- Только Пафоса мне сейчас и не хватает, - невесело усмехнулся Апыхтин.

Юферев смотрел на сидящего перед ним заместителя председателя правления банка Басаргина с легким любопытством. Другими представлял он себе финансовых воротил, не столь суетливыми и худосочными. Ему казалось, что это должны быть люди массивные телом, с литыми затылками, маленькими подозрительными глазками, умом неторопливым, но твердым в своих желаниях и устремлениях. Перед ним же в кресле вертелся человек, явно не уверенный в себе или сознающий за собой нечто криминальное.

Басаргин сидел за полукруглым столом орехового дерева, в кабинете, обшитом такими же ореховыми панелями, среди шкафов не просто из того же дерева, а, кажется, даже из того же ствола - настолько точно были подобраны узоры, цвет, причудливые завитушки в структуре дерева. И, несмотря на все это роскошество, чувствовал себя обеспокоенно.

Сам того не замечая, Басаргин беспрестанно что-то поправлял на себе - поддергивал манжеты рубашки, добиваясь того, чтобы из рукавов пиджака манжеты выступали не более чем на полтора сантиметра, видимо, это казалось ему чем-то очень важным, затем принимался за галстук, переживая из-за того, что узел, как ему казалось, выглядел слишком плоско, раздавленно, а, по его представлениям, обязан был приподниматься и над рубашкой, и даже над пиджаком. Потом вдруг, вспомнив о часах, золоченых, если не золотых часах с массивным браслетом из двух разных металлов желтого и серого цвета, Басаргин встряхивал рукой, то загоняя часы под манжет, то смотрел на них, словно опаздывал куда-то, то тряс, опустив руку вдоль тела, чтобы они сползли на запястье.

- Хорошие часы? - спросил Юферев.

- Неплохие… В Лондоне купил.

- Дорогие? - Юферев прекрасно сознавал грубоватость своего вопроса, но знал, что он понравится Басаргину.

- Весьма, - ответил тот со смутной улыбкой и, поняв, видимо, что ответ получился слишком уж кратким, повторил: - Весьма.

- Тыщ пять?

- Где-то так, - солидно кивнул Басаргин и немного успокоился, услышав эти щекочущие самолюбие вопросы.

- А идут как?

- Спешат, - сокрушенно ответил Басаргин. - Секунд на десять за полгода.

- Ничего, - сочувствующе сказал Юферев, будто десять секунд за полгода действительно была кошмарная неточность. - Цыкин только что сказал мне, что ему неоднократно звонили с угрозами и какими-то требованиями… Вам тоже угрожали?

- Почему вы так решили? - спросил Басаргин и сам понял, что его слова прозвучали глуповато.

- Цыкин утверждает, что неизвестные угрожали ему по телефону. Вам тоже угрожали?

- Видите ли, смотря что иметь в виду. - Басаргин поднял руку над головой и потряс ею, чтобы часы соскользнули вниз, под рукав пиджака. - Если звонит директор завода и говорит, что кредит вовремя вернуть не может, это тоже можно назвать угрозой, правильно?