Юнас Юнассон - Сто лет и чемодан денег в придачу

Это случилось больше десяти лет назад, году так в 1935-м. С тех пор пастор атаковал одну религию за другой, все дальше и дальше от столицы. Первоначальной его мишенью стали разнообразные религиозные церемонии. Он пробирался в мечети, синагоги и прочие храмы, где, выждав удобный момент, прерывал проходящий там обряд и с помощью переводчика возглашал истинное учение.

Аллан похвалил своего сокамерника, сказав, что пастор, несомненно, очень храбрый человек. Вопрос только, разумный ли — ведь такие вещи, наверное, редко заканчивались хорошо?

Пастор Фергюсон признал, что они ни единого раза хорошо не кончились. Ему никогда не удавалось договорить до конца: его и переводчика обычно сразу вышвыривали вон, а нередко обоим еще и тумаков перепадало. Но ничто не смогло остановить пастора в его борьбе. Он знал, что заронил семечко англиканской веры в душу каждого им встреченного.

В конце концов пастор стяжал такую славу, что найти переводчика стало сложно. До сих пор ни один из переводчиков не участвовал в таких мероприятиях больше одного раза, а со временем они, естественно, еще и стали друг дружке сплетничать.

Тогда пастор взял паузу и принялся спешно учить фарси. Одновременно он прикидывал, как ему усовершенствовать собственную тактику, и в один прекрасный день ощутил, что достаточно овладел языком, чтобы осуществить свой новый план.

Вместо храмов и обрядов он выбрал своей мишенью базары, где, как он знал, носители ложных учений бывают представлены довольно широко, — там он вставал на прихваченный с собой деревянный ящик и требовал внимания.

Такой метод приносил ему, безусловно, куда меньше тумаков, чем в прежние годы, однако количество спасенных душ все равно было далеко не таким, на какое пастор Фергюсон рассчитывал.

Аллан спросил, много ли у пастора Фергюсона стало новообращенных, и услышал в ответ, что это как посмотреть. С одной стороны, пастор Фергюсон точно обратил в англиканство по одному представителю каждой побежденной им религии — всего, стало быть, восьмерых. С другой же стороны, ему лишь несколько месяцев назад пришло в голову, что все восьмеро, возможно, на самом деле осведомители, подосланные для слежки за миссионерствующим пастором.

— Стало быть, от нуля до восьми, — сказал Аллан.

— Пожалуй, к нулю ближе, чем к восьми, — ответствовал пастор Фергюсон.

— За двенадцать лет, — сказал Аллан.

Пастор признался, что это тяжело — осознавать, что скромный результат на самом деле еще скромнее. И он уже понял, что, продолжая в том же духе, никогда не преуспеет в этой стране, поскольку, как бы иранцы ни хотели сменить вероисповедание, они на это не осмелятся. Ведь служба безопасности вездесуща, а смена религии означает, что в секретных архивах наверняка появится досье с твоим именем. А от досье в архивах до бесследного исчезновения самого человека шагов обычно не слишком много.

Аллан заметил, что, вообще говоря, возможно, попадаются еще и такие иранцы, которые, несмотря ни на пастора Фергюсона, ни на госбезопасность, вполне довольны той религией, какая у них уже есть, — пастору так не кажется?

Пастор Фергюсон отвечал, что ему редко приводилось слышать более невежественные речи, но он не имеет возможности выступить с ответным словом, поскольку господин Карлсон категорически запретил ему любые англиканские наставления. Поэтому, может быть, господин Карлсон все-таки дослушает рассказ пастора до конца, не перебивая без особой необходимости?

Продолжение состояло в том, что пастор Фергюсон, осознавший, каким способом служба безопасности смогла проникнуть в его миссию, начал рассуждать по-новому — он начал рассуждать масштабно.

Итак, он избавился от своих восьми учеников, предположительных осведомителей, после чего вступил в контакт с коммунистическим подпольем, чтобы условиться о встрече. Представившись британским сторонником Истинного учения, он сказал, что им нужно увидеться, чтобы поговорить о будущем.

На то, чтобы организовать эту встречу, понадобилось некоторое время, но в конце концов его приняли пятеро мужчин из коммунистического руководства провинции Резави-Хорасан. Пастор Фергюсон предпочел бы, конечно, встретиться с тегеранскими коммунистами, поскольку именно они, как ему представлялось, все решают, но и такая встреча тоже пойдет на пользу. Или не пойдет.

Пастор Фергюсон вкратце изложил коммунистам свою идею, состоявшую в том, что англиканство должно стать в Иране государственной религией, как только коммунисты победят. Если коммунисты пойдут на это, то пастор Фергюсон согласен занять должность министра по делам религии и следить, чтобы в стране с самого начала не было перебоя с Библиями. А строить церкви — это уже потом, для начала можно будет использовать закрытые мечети и синагоги. Кстати, как на взгляд господ коммунистов — скоро ли произойдет коммунистическая революция?