Юнас Юнассон - Сто лет и чемодан денег в придачу

Карьера прокурора Конни Ранелида повисла на волоске. Ведь делу о столетнем тройном убийце предстояло стать профессиональным триумфом, которого Ранелид так долго ждал и со всей очевидностью заслуживал.

А тут вдруг нате пожалуйста — жертва номер один, погибшая в Сёдерманланде, спустя три недели снова погибает — в Джибути. А жертва номер два, погибшая в Смоланде, устраивает то же самое в Риге.

Прокурору Ранелиду пришлось сделать с десяток глубоких вздохов у распахнутого окна кабинета, прежде чем мозг заработал снова. Надо звонить Аронсону, думал Ранелид. И надо, чтоб Аронсон нашел жертву номер три. И надо, чтобы нашлись следы ДНК, связывающие столетнего мужчину с тремя жертвами. Надо. Иначе Ранелид просто опозорится.

Едва услышав в трубке голос прокурора Ранелида, комиссар Аронсон принялся рассказывать, что Аллан Карлсон локализован и в настоящий момент находится под арестом (хоть и отбывает этот арест на кухне, готовя для Аронсона кофе с булочкой).

— Что касается остальных подозреваемых, то они, полагаю, где-то поблизости, но думаю, стоит сперва вызвать подкрепле…

Прокурор Ранелид перебил комиссара и в отчаянии рассказал, что жертва номер один найдена мертвой в Джибути, а жертва номер два — в Риге и что цепочка косвенных доказательств вот-вот рассыплется.

— Джибути? — повторил комиссар Аронсон. — Где это?

— Не знаю, — сказал прокурор Ранелид, — но явно дальше двух миль от Окерского Завода, что страшно ослабляет мою линию. Теперь тебе обязательно надо найти жертву номер три, слышишь, Ёран? Ты должен его найти!

И тут как раз на террасу вышел только что проснувшийся Пер-Гуннар Ердин. Он вежливо и в то же время выжидательно кивнул комиссару Аронсону, который уставился на него во все глаза.

— По-моему, номер третий уже сам меня нашел, — сказал он.

В посольстве Индонезии в Париже у Аллана не было никаких обременительных должностных обязанностей. Новый посол Аманда Эйнштейн предоставила ему комнату с кроватью и сказала, что Аллан может заниматься чем в голову взбредет.

— Но было бы очень любезно с твоей стороны помочь с переводом, если вдруг, не дай бог, придется встречаться с иностранцами.

На что Аллан отвечал, что совершенно не исключает такого драматического оборота событий с учетом особенностей Амандиного нового назначения. Первый иностранец предстоит уже завтра, если Аллан правильно понимает?

Аманда чертыхнулась: в самом деле, завтра надо отправляться в Елисейский дворец для аккредитации. Церемония хоть и на две минуты, но их вполне хватит, чтобы ляпнуть какую-нибудь глупость, если человек к этому предрасположен — а такую предрасположенность Аманда за собой подозревала.

Аллан согласился, что Аманде иной раз и правда удается сморозить что-нибудь этакое, но на приеме у президента де Голля все, без сомнения, обойдется, ее дело — говорить только по-индонезийски, а в остальном держаться любезно и с улыбкой.

— Как ты сказал, его звать-то? — переспросила Аманда.

— По-индонезийски, договорились? — повторил Аллан. — А лучше вообще по-балийски.

После чего Аллан отправился прогуляться по французской столице. Во-первых, решил он, не повредит размять ноги после пятнадцати лет сидения в шезлонге, а во-вторых, увидев свое отражение в посольском зеркале, он вспомнил, что не стригся и не брился с самого извержения вулкана в шестьдесят третьем году.

Однако ни одной работающей парикмахерской найти не удалось. Да и вообще ничего не работало. Все было закрыто — такое впечатление, что забастовали все парижане до одного, а теперь захватывают здания, и ходят на демонстрации, и переворачивают машины, и кричат, и ругаются, и кидаются друг в дружку всякой всячиной. Полицейские заграждения виднелись вдоль и поперек улицы, по которой теперь, пригибаясь, шел Аллан.

Все это напоминало только что покинутый Бали. Разве что погода малость прохладнее. Аллан, прервав прогулку, повернулся и пошел обратно в посольство.

И едва не столкнулся с взволнованным послом. Только что позвонили из Елисейского дворца и сообщили, что вместо двухминутной церемонии аккредитации состоится продолжительный обед, что госпожа посол приглашена со своим супругом и, разумеется, с персональным переводчиком, что президент де Голль, со своей стороны, намерен пригласить также министра внутренних дел Фуше, и наконец, немаловажная деталь — на обеде собирается присутствовать американский президент Линдон Б. Джонсон.