Елена Бреус - Тревожная ночь в пригороде

Сэму хотелось закрыть голову ладонями и завыть от досады и бессильной злости на свою горемычную судьбу. Ну почему??? Почему он, Сэм Мэттинсон, нормальный парень из предместья, должен трястись в этом паршивом грузовике, слушая тоскливые бредни зануды Бертона, вместо того, чтобы как все его приятели слоняться возле футбольного поля, тусоваться в баре и вообще, весело проводить время?

– Ты должен во всем слушать дядюшку Зака! – словно наяву услышал он назидательный голос своей матери. – Если бы не он, ты бы сейчас сидел в тюрьме!

При этих словах мать испуганно крестилась, торопливо отгоняя от себя видение сына в полосатой тюремной робе.

"В тюрьме, поди, веселее, чем с этим нудилой Бертоном!" – мрачно размышлял Сэм, провожая отстраненным взглядом встречные автомобили.

– … а вот, если поменять воздушный фильтр вовремя, то в двигатель всегда будет поступать достаточное количество… – однообразный поток слов изо рта дядюшки Зака не прекращался ни на секунду.

Он медленно струился и расплывался, обволакивая людей и предметы в кабине плотным покрывалом скуки и плесени. Сэму показалось, что еще мгновение – и он задохнется под этим слоем тягомотины, которую дядя Зак мог изливать на окружающих часами. Он вытянул руку, приоткрыл окно, и от ворвавшегося свежего воздуха стало немного полегче.

Мэттинсон бросил сердитый взгляд на дядюшку, невозмутимо крутившего баранку.

"От тюрьмы он меня спас, ха!" – Сэм невольно усмехнулся.

Ведь именно в тюрьму они сейчас и ехали. Точнее, в морг при тюрьме. Доставляли какого-то покойника из окружной полицейской мертвецкой в центральную.

Дядюшка Бертон был троюродным братом его матери и единственным родственником мужского пола, которому Эмма Мэттинсон могла доверить судьбу сына. Когда того, в компании таких же молодых бездельников, поймали на краже из магазина, он не только официально поручился за непутевого племянника, но и пристроил его на работу.

"Мечта, а не работа!" – скривился про себя Сэм. – "Сегодня ты – простой грузчик в морге, а через каких-нибудь двадцать лет поднимешься, как дядя Зак, до старшего грузчика!"

Мэттинсон с тоской посмотрел за окно. Там тоже ничего радостного не наблюдалось: пустынное ночное шоссе; вдоль дороги – темные поля; и лишь далеко впереди большой город подсвечивал небо желтым светом.

Внезапно бесконечный ручей дядюшкиной словоохотливости замер на полуслове. Он наклонил голову и внимательно прислушался.

– Слышишь? – сурово спросил Бертон, сдвинув брови к переносице.

– Что? – не понял Мэттинсон.

– В кузове что-то гремит! – озабоченно произнес Зак и повернул машину к обочине. – Выходи, надо проверить!

Заглушив двигатель, он первым выскочил из фургона и направился к его задней дверце. Сэм выбрался из кабины со своей стороны и с наслаждением потянулся. Свежий воздух с моря приятно холодил щеки, из травы доносилось громкое стрекотание кузнечиков, вперемешку с бодрым лягушачьим кваканьем. Настроение у Мэттинсона сразу улучшилось, правда ненадолго.

– Сэм, поди сюда! – раздался из-за машины строгий окрик дядюшки.

Парень горько вздохнул, возвращаясь к действительности, сгорбился и понуро поплелся на зов.

Дядя Бертон стоял у раскрытых дверей фургона и укоризненно качал головой.

– Смотри, Сэмми! – он обвиняющее ткнул пальцем в металлическое крепление носилок. – Санитары из этого морга совершенно не умеют работать!

На лице Зака было написано суровое осуждение.

– Я, конечно, тоже виноват, надо было самому проверить, но они меня так торопили! Совсем голову заморочили: "… очень важное дело! Очень важный покойник! Был агентом ФБР…" – он сердито нахмурился. – Никогда больше не буду им доверять!

Мэттинсон смотрел на носилки и не понимал чем вызван дядин гнев.

– Вот, гляди! – палец Бертона уперся в железную скобу. – Она должна быть закреплена, а она болтается! Поэтому носилки съехали в сторону, а могли вообще оторваться!

Теперь Сэм увидел. Одно из креплений носилок, на которых покоился перевозимый ими покойник, было не пристегнуто, и вся металлическая конструкция едва заметно сдвинулась в сторону.

– Во время езды замки разбалтываются и могут раскрыться! – в дядином голосе звучал священный ужас от перспективы того, что в его хозяйстве возникнет малейшая неисправность.

Парень хотел было сказать, что раз замки не раскрылись, то и беспокоиться не о чем, но взглянув на негодующее лицо родственника, решил промолчать.