Ингрид Нолль - За борт!

Вскоре она опять сидела за рулем автомобиля и, ругаясь про себя, рыскала по переулкам в поисках выезда из района к югу. Она нечасто заезжала в большие города и чувствовала себя в них неуверенно. Вот и сейчас по невнимательности чуть было не сбила старуху. Однако виновником ее досады было не столько интенсивное движение Франкфурта, сколько встреча с Гердом. Все прошло не так, как хотелось. Герд вообще не был рад ее появлению, у Эллен даже возникло ощущение, что ее приняли как нежеланную гостью. А эта практикантка? Она ушла из дома или все это время оставалась внизу, в бюро? Или не хотела попадаться на глаза и ждала, когда исчезнет опасность? Она сказал, что ее зовут Фабиола, то есть имя начинается с той же буквы, как у Франциски. «Господи, какая же я дура! — внезапно осенило Эллен. — Но мама-то какова! Как ловко его раскусила!»

Примерно на полпути домой Эллен почувствовала в груди колющую боль. Что это, первые симптомы инфаркта? Последний раз она делала кардиограмму два года назад, и исследование не выявило ничего особенного, но разве это что-нибудь говорит о будущих заболеваниях? Диагноз она поставила себе самостоятельно: причина боли — отвергнутая любовь, и она причиняет боль не только душевную, но и физическую.

В эту минуту Эллен ощутила себя такой несчастной, что, как Ортруд, захотела погрузиться в темные воды на самое глубокое морское дно. Тихо, себе под нос, она стала читать строки из стихотворения Гёльдерлина: «Вот тогда, о тьма, добро пожаловать!» Время от времени вытирая слезы, Эллен все же была вынуждена признать, что в большей степени эта боль вызвана заболеванием, и постепенно овладела эмоциями. В конце концов, она не на театральной сцене в трагической роли, а несется по автобану с напряженным движением. В последней трети пути боль ни с того ни с сего отпустила, после чего Эллен охватило своеобразное ощущение подъема. И это ощущение ее даже несколько смутило: ведь она пока не умерла и скоро будет дома живая и здоровая.

В палисаднике мать, как охотник, сидела на корточках перед собачонкой, которая тем временем старательно обнюхивала вокруг себя землю. Щенок обрадовался приезду Эллен, словно ребенок, который утром видит лицо матери. Вопреки предвзятому отношению к животным, Эллен не удержалась и погладила малышку Пенни. Непроизвольное движение не укрылось от Хильдегард, и она с облегчением вздохнула. Начало моросить, и собачка запачкала вымазанными в земле лапами светлые брюки Эллен. Но Эллен было наплевать.

— Ты что, малышка, повстречала черта? — спросила Хильдегард. — Входи поскорее в дом, я приготовлю чаю с мятой.

На кухне уже сидели Уве с Амалией. Похоже, Хильдегард смирилась с присутствием долговязого олуха. На шее Уве красовалась цепочка с клыком сурка, что, по идее, должно было уронить его авторитет в глазах бабушки еще больше, зато он был вполне надежным и, если посмотреть с другой стороны, вообще душкой. Амалия правильно поступила, что не поменяла его на ветреного баритона или тенора.

Все на кухне показалось Эллен в диковинку, как будто она только что прибыла из далекой страны. Надо все выбросить и сделать по-новому, подумала она. Амалия недавно уже выражала недовольство по этому поводу. Допотопная электроплита вечно заставлена страшными эмалированными кастрюлями в красный цветочек, потому что полок никогда не хватает. На грохочущем холодильнике громоздятся грязные бутылки из-под масла и уксуса. Линолеум давно пора отодрать, а деревянный настил под ним отциклевать и покрыть лаком. У Герда все по-другому: открытая дизайнерская кухня с самой современной техникой, где слегка, лишь тонкими акцентами обозначены эстетические предпочтения хозяина — например, выложенный мавританским кафелем бордюр. В этом смысле вкус Ортруд был безупречен.

Эллен погрузилась в размышления и отвлеклась только потому, что Амалия затянула любимую бабушкину детскую песенку: «Зеленые, зеленые, зеленые все мои платья…» Уве преодолел скованность и стал подпевать.

У Амалии был праздник: тест на беременность дал отрицательный результат. И хотя она не пила ничего, кроме мятного чая, но заливалась соловьем. Остальные подтягивали, только Эллен не открывала рта. Мертвы, мертвы, мертвы все мои мечты, в рифму песне размышляла она. Так же молча она оставила радостную компанию и удалилась в спальню, где стоял компьютер. Надо было прочитать до конца все записи на флешке.

В папке «Проекты» лежало письмо к адвокату, правила внутреннего распорядка и извещения об отправленных и полученных письмах и мейлах. Порывшись еще немного, Эллен наткнулась на черновик электронного письма, которое, очевидно, не было отправлено.