Гуннар Столесен - Ночью все волки серы

Сиделка произнесла:

— Ведь этот Нюмарк почти не может передвигаться. И в больнице посоветовали не запирать дверь его квартиры. Санитары должны были оставить дверь открытой, чтобы я могла войти. Но дверь заперта. А времени у меня нет. — Она сделала движение, чтобы посмотреть на наручные часы.

Я взглянул на дверь. Если действовать решительно, ее можно открыть за десять секунд.

— Вы пытались звонить?

— Конечно. Я даже стучала. Спускалась к соседям этажом ниже, но там никого нет дома.

Она растерянно посмотрела на меня.

— Если бы вы действительно были родственником, тогда…

Я пожал плечами.

— Что тогда? У нас единственный выход — выломать дверь.

Она сделала большие глаза.

— Но, может быть, дворник…

Я осторожно оттеснил ее в сторону и шагнул к двери. Правой ногой, с размаху ударил там, где была замочная скважина. Раздался хруст и посыпалась штукатурка. Сиделка испуганно схватилась за перила. Дверь не поддалась.

Я ударил еще раз. Снова посыпалась штукатурка. Теперь мы уже оба стояли, обсыпанные грязно-белой пылью, и настала моя очередь делать большие глаза. Если так пойдет дело и дальше, то вскоре мы окажемся под открытым небом. А дверь по-прежнему будет закрыта.

— Ну, — сказал я и сильным пинком разбил стекло дверного окошка. Затем носком ботинка удалил острые осколки, просунул руку внутрь, повернул замок, и с легким щелчком дверь открылась.

Я отошел в сторону, давая понять сиделке, что она должна войти первой, так как в данный момент она является официальным лицом. Она испуганно посмотрела на открытую дверь и сделала знак, чтобы первым вошел я.

Я вошел, слыша ее торопливые шаги у себя за спиной. Она не решилась войти первой, а сейчас боялась упустить что-нибудь интересное. В квартире стояла тишина, прихожая была немой и сумеречной. Я открыл дверь в гостиную. Там никого не было.

— Ялмар? — позвал я. Никто не ответил.

Я прошел через комнату к светло-зеленой двери, резко постучал и, не дождавшись ответа, распахнул ее.

Когда открываешь такие двери, почти всегда чувствуешь, что тебя ждет. Как будто у смерти есть какое-то свое особое излучение.

Ялмар Нюмарк лежал на кровати. Одеяло отброшено в сторону. Подушка — на полу. Одна рука бессильно свисает почти до пола. У ночного столика — новые костыли. На столике — стакан с водой. Наполовину пустой.

Лицо ничего не выражало; оно стало каким-то незнакомым и отчужденным, похожим на восковую маску. Комната пропитана тяжелым, сладковатым запахом, повсюду на мебели толстый слой пыли. Ялмар Нюмарк умер при обстоятельствах, которые вполне соответствовали его образу жизни, в полном одиночестве, без родных или друзей.

Я оглянулся. Встретился взглядом с сиделкой. Она уже больше не казалась испуганной. В ее облике появилось что-то рассудительное и трезвое, что даже как-то успокаивало. Я вернулся в гостиную.

— Надо звонить, — прозвучали в сумраке мои слова.

Я огляделся вокруг. Комната, покрытая слоем пыли, казалась безжизненной. А ведь здесь он прожил весь свой век. Теперь сюда въедут новые люди, перекрасят в яркий цвет стены, постелят на пол новый палас, на окна повесят цветастые шторы, украсят квартиру цветами и картинами, обставят неудобной современной мебелью.

Сиделка вышла из спальни. Бросила взгляд на часы.

— Мне, вероятно, здесь больше нечего делать? — произнесла она.

— Да, — сказал я тихо, — надо только позвонить в полицию.

Ее широкое лицо стало совершенно плоским. Кожа на скулах сморщилась, и я ощутил ее переживания по поводу того, что весь распорядок рабочего дня летит к чертям.

— В полицию? Но почему? Ведь не считаете же вы…

Она вопросительно посмотрела мне в лицо.

Я сказал:

— Ведь он служил раньше, в полиции. Месяца два назад с ним случилось несчастье: попал под машину. Я думаю, было бы странно не позвонить сейчас туда.

Она кивнула. Я торопливо закончил:

— Не были бы вы так добры позвонить сами? А я побуду пока здесь.

Она кивнула.

— Хорошо. Как вы считаете, мы должны будем давать какие-то показания?

— Это не займет много времени, — сказал я. — Вы никого не встретили, когда поднимались по лестнице?

Она удивленно посмотрела на меня.

— На лестнице? Нет.

— Совсем никого?

Она покачала головой и пошла к двери. Потом вроде бы остановилась в задумчивости.

— То есть…

— Да?

— На лестнице я никого не встретила. Но когда я шла по улице, я заметила, как от дома шел человек.