Станислас-Андре Стееман: Ночь с 12-го на 13-е

Почтальон подошел к дежурному в униформе, сидевшему за маленьким столиком у входа, и вывалил перед ним такую огромную кучу писем и пакетов, что после этой операции его вместительная сумка оказалась почти пустой.

— Шестичасовая почта… Пусть господин Чен подпишет вот тут, — сказал почтальон с сильным китайским акцентом, но не допускающим возражения тоном, и ткнул пальцем в раскрытый регистр.

Дежурный отправился за требовавшейся от него подписью, потом, получив ее и отпустив почтальона, приступил к предварительной сортировке корреспонденции, то есть разделил ее на три груды: писем, пакетов и бандеролей.

Минутой позже он уже стучал в застекленную дверь с табличкой «Экспедиция», а чуть позже, проникнув в находившуюся за этой дверью комнату, украшенную географическими картами, выкладывал веером письма перед толстяком, который буквально лежал брюхом на вечерней газете, вычитывая там биржевой курс.

— Шестичасовая почта, господин Абель.

Господин Абель испустил грозный рык (при этом пепел с его сигары засыпал всю газету), пометил на листе нужные ему данные и только после этого занялся разборкой.

— Та-ак… Господину Г. Абоди… Абоди, Лоуренсу и К°… Мистеру Абоди… Мистеру Чену… Абоди, Лоуренсу и… («Фелипе Макинчао… Заказ на цинковые белила…") Мистеру Лоуренсу… («Это подождет…») Мистеру Абелю… («Это мне! Из Кутинко, наверное? Ну, естественно!») Абоди и Лоуренсу… («Письмишко из Лондона. Компания Лорримера») Господину Абоди… Месье Алкану… Месье Мэтришу… («А вот это, по-моему, опять счетец!») Абоди, Лоуренсу и К°…

Когда все письма были распределены, мистер Абель позвонил.

— Шестичасовая почта, — без всяких комментариев сказал он вошедшему служащему.

Служащий, миниатюрный китаец в очках, нагрузился стопками корреспонденции, прошел через большой зал со столами чиновников и остановился перед высокой, тоже застекленной дверью директорского кабинета. Постучал и сразу вошел.

— Шестича… О, извиняюсь, извиняюсь, — забормотал он, замирая на месте. — Но Чунг постучал!

В просторной комнате не было никого, кроме мужчины и женщины. Они стояли посередине, тесно прижавшись друг к другу.

Мужчина обернулся, глаза его сверкнули, прядь рыжих волос упала на лоб, рот казался преувеличенно огромным из-за ободка яркокрасной помады вокруг губ. Чунг узнал Стива Алкана, личного секретаря Герберта Абоди («абсолютно личного секретаря» — шутливо подчеркивал сам Стив). Несмотря на то, что женщина упрямо продолжала демонстрировать красивейшую в мире спину, китаец легко опознал мисс Мону Линдстром, машинистку-стенографистку.

— Господи помилуй, Чунг, теперь вы можете хвалиться тем, что до смерти меня перепугали! — воскликнул Стив. — Я же решил, что это шеф… Закройте за собой дверь с той стороны, — добавил он все с той же простотой, не выпуская Мону из объятий: его руки прочно завладели талией девушки.

— Посмотрите на меня, моя красавица! Китаец ушел… А что это за слезки? Тушь в глаз попала или от избытка счастья?

Мона шмыгнула носом.

— От… от избытка счастья!

— Не может быть! — изумился Стив. — Любая женщина на вашем месте сочла бы, что по моей вине пострадала ее стыдливость, и послала бы меня к чертям собачьим!

Мона снова всхлипнула. Она была из породы тех редко встречающихся блондинок, которых слезы только красят.

— Эти особы, о которых вы говорите, не любят вас, — убежденно заявила она. — А я… Я столько времени ждала, я так надеялась, что это произойдет… Обнимите меня крепче, дорогой, сильнее, сильнее…

Стив покрепче прижал девушку к себе.

— Не знаю, что на меня нашло, — признался он извиняющимся тоном. — Наверное, дело в ваших духах… А может, потому, что вот-вот разразится гроза… Ну, в общем, мне-то казалось, что место занято.

Мона подняла на Стива бледно-голубые глаза.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я был уверен, что вы влюблены в другого.

— Совсем наоборот, я всегда была влюблена только в вас, — медленно проговорила девушка. — Прямо с первого дня, как вас увидела, когда вы вошли в этот кабинет… Припомните… На вас был ужасный галстук, такой канареечный, а по желтому фону — лошадиные подковы… А еще вы чего-то там тихонько мурлыкали…

— Ну да! «Привет-привет, как ярко светит солнце…» — Стив внезапно замолчал, охваченный беспокойством: — А скажите, малышка, вы ведь ничего такого не думаете? Не строите планов?

— Планов насчет чего?

— Насчет… насчет меня, нас с вами… Я не могу ничего обещать…