Валерий Повалихин - Умягчение злых сердец

— А его подружке?

— Девятнадцать.

— У нас дочери двадцать семь… Кроме погибшей Вики, у Виталия Васильевича были и другие. Такие же молоденькие. При его внешности — дорогое для него удовольствие. Мотели; бордели, подарки. Получай он в десять крат больше — все бы не хватило. Матушкины щедрые дары питали «молодую» любовь.

— У него состоятельная мать?

— Наверно, если могла давать сыну. Ничего о ее доходах не знаю. С первых дней знакомства с Виталием сторонилась ее. Ни ее, ни от нее мне ничего не нужно было. Она кичилась своим происхождением.

— То есть?.

— Не из простых. Отец с размахом занимался фрахтом судов на Черном море. До революции. Потом все рухнуло. Было, может, припрятано что-то от того времени. Не интересовалась. Это их с сыном тайна.

— Дадите мне адрес Елены Викентьевны, телефон, если есть? — попросил Шатохин.

— Телефон? — раздельно, по слогам проговорила хозяйка. — Вы серьезно?

— Вполне. А что?

— У нее ни адреса, ни тем более телефона.

— Как?

— Вышла на пенсию и удалилась от мира, поселилась в немыслимой глуши. Вместо Елены Викентьевны появилась Великонида.

— Великонида? — Шатохин кашлянул в кулак, чтобы не выдать волнения.

— Да. Старуха с причудами. Все у нее не просто. Из Москвы — на самый край света, в таежный тупик…

Тандетникова о свекрови говорила едко, зло и охотно. Можно было расспрашивать еще и еще. Но довольно. Пришел получить дополнительные сведения, касающиеся автомобильной катастрофы. Шатохин перевел разговор на это.

Две новости ждали Шатохина в Твери. На лике Софии-Премудрости криминалисты обнаружили отпечатки паль» цев. Они совпадали с теми, что оставлены на пустой консервной банке и на расколотой пополам деревянной чашке. Один и тот же человек — не Игорь Кортунов, не Петр Зи~ маев — прикасался ко всем трем предметам. По-прежнему оставалось загадкой — кто? Ни в коем случае не Л оскутов. Учитель рисования с начала отпуска поселился и безвыездно по ^ей день живет в двадцати километрах от Коломны, в дачном местечке на речке Северке помогает строить дом приятелю-москвичу. Это абсолютно точно, в перепроверке не нуждается.

Еще недавно такая стройная цепочка выстраивалась! Едва ве каждое звено в ней высвечено. Фотоиндивидуал и гравер — друзья: родители Зимаева давным-давно в разводе, и он с детства попеременно жил то у матери в Коломне, то у отца в Вышнем Волочке. Зимаев в свою очередь связан с учителем рисования, а тот — судить по публикациям — тонкий знаток старообрядчества, иконописи, пути в глухие таежные скиты для него не заповедны, бывал не однажды.

Совсем недавно Шатохин был убежден, что дело подвигается к концу, остается лишь найти Лоскутова, теперь недоумевал, как ему могло прийти в голову посчитать учителя рисования главарем разбойной группы. Изобретательный мошенник — да, ни в коем случае не вооруженный налетчик.

То, что получилась ошибка, сейчас, после встречи с Тандетниковой, однако, не намного, по мнению Шатохина, усложнит дело. Безусловно, связь Кортунова с погибшим сыном Елены Викентьевны Тандетниковой — Великониды — не случайна. Но фотоиндивидуал, скорее, лично даже не был знаком с погибшим, а вот третий, Роман, чьи отпечатки так щедро представлены, — этот третий не мог не быть в кругу тех, с кем более или менее регулярно общался владелец «Волги». Роман — фигура колоритная, наверное, заметен в кругу знакомых погибшего преподавателя института.

…Полковник Пушных выслушал короткий доклад о разговоре с Тандетниковой.

Имя Великонида он услышал сегодня второй раз. Лейтенанту Хромову удал ось-таки отыскать свидетеля, который накануне ограбления скитов видел, как по охотничьей тропке, пересекающей район с востока на запад, шли четверо. Откуда и куда — неведомо. Свидетель узнал в рассветных сумерках одну лишь старицу Флору. При чем Флора? А при том, что делит кров с Великонидой. Другого пока Хромову выведать не удалось, но шатохинский рассказ о Елене Викентьевне Тандетниковой, о ее сыне, о какой-никакой, но его связи с Кортуновым, вносит существенное дополнение. Есть о чем подумать.

— Считаю, товарищ полковник, выбрались они из наших краев налегке. Основную часть добычи спрятали до лучших дней. Решили вернуться, когда многолюднее на пристанях, станциях будет. Ягодники, грибники наедут.

В подкрепление своих слов Шатохин передал разговор с фотоиндивидуалом в ресторане.

— Резонно. Что про автомат думаешь?

— Не знаю. Тоже, считаю, не рискнули брать с собой.