Валерий Повалихин - Умягчение злых сердец

— Оставь, — Шатохин поглядел на гостя, на иконы. — Есть интересующиеся люди, покажу.

Кортунов заметно заколебался. Все-таки две иконы стоили недешево, вместе, пожалуй, подороже Софии-Премудрости, чтобы вот так запросто оставить их по существу незнакомому человеку.

— Оставь, — повторил Шатохин, — не пропадут.

Заранее у него было приготовлено несколько сертификатов разного достоинства. Вынул и протянул Кортунову два пятисотрублевых:

— Вот. В залог.

С видимой неохотой Кортунов взял.

— Во вторник приходи в… — Шатохин чуть было не сказал: «В девятнадцать». Вовремя остановился. Почти наверняка был бы прокол: штатские так говорят в очень редких случаях, внимание это задерживает.

— Приходи в семь вечера, — продолжал Шатохин. — Там решим окончательно с твоими досками.

— Буду.

— Буду, — передразнил Шатохин. — Носишь по чайной ложке. Чувствую же, есть еще.

— Ну, может, и есть, — после продолжительного молчания сказал Кортунов.

— Дело хозяйское, распоряжайся, как хочешь. Но если есть желание в люди выбиться…

— Сколько бы вы могли купить?

— Это не разговор. Подумай сам, что имеешь, что предложишь. До вторника есть время.

В предыдущую встречу Шатохин быстро свернул разговор, и сейчас решил не затягивать.

— Обо всем переговорим во вторник.

Владельцем телефона 7-93-63 в Коломне оказался старик в возрасте под восемьдесят. Кроме врачей, которым он сам о себе напоминал, давно все про него совершенно забыли. Аппарат с номером, отличающимся от номера пенсионера предпоследней цифрой, установлен в соседнем подъезде в квартире портнихи швейного ателье Творожниковой. Женщина одна воспитывает малолетних сына и дочку, муж на принудительном лечении от алкоголизма…

Никаких деловых отношений с этими людьми у калининского фотоиндивидуала, конечно, существовать не могло. Оперативники и не заблуждались. Кортунов, когда связывался с Коломной, первый раз поговорил очень коротко, скорее всего, просил позвать нужного ему человека.

— Соседей Творожниковой знаете? — спросил Шатохин у участкового инспектора после того, как тот закончил свой рассказ о престарелом пенсионере и портнихе.

— Всех, — уверенно ответил участковый. — Двадцать первый год на одном участке.

— Всех не нужно…

Шатохин подробно описал приметы Романа и Клима.

— Зимаев, — назвал фамилию участковый. — У него глаз косит.

— В одном подъезде с портнихой живет?

— Дверь в дверь.

— Чем занимается Зимаев?

— Гравером работает. В мастерской около площади Двух революций.

— Не видели случайно Зимаева в компании с этим парнем? — Валиулин показал снимок Игоря Кортунова.

— Нет. Не приходилось…

— Есть у нас один знаменитый Ефим, — вмешался в разговор заместитель начальника горотдела, в кабинете которого находились. — Домовладелец. Похож на второго разыскиваемого. За тридцать ему, высокий…

Увидев, что Валиулин записал в блокноте «Ефим Домовладелец», поспешил пояснить:

— Лоскутов фамилия. Ефим Леонидович Лоскутов. Домовладелец — это между собой прозвали. Дома покупал. Под Рязанью, под Липецком. Присматривал, в которых иконы. Подыщет, что требуется, обязательное условие ставит: он, дескать, человек суеверный, вывозить из избы можно что угодно, а только домовые иконы не трогать, иначе счастья в таком жилье не будет. Для вящей убедительности осенит себя крестом, так старухи к нему со всем почтением. Оставляли, естественно. А через месяц-другой Лоскутов дом продавал. Без икон, разумеется.

— Знаток?

— Да уж наверно, если статьи о древнерусской живописи печатает.

— Так даже? — Шатохин обменялся взглядом с Валиулиным.

— Не в нашей газете. В более солидных изданиях.

— И чем кончилось?

— Ничем. Как говорится, что не запрещено — разрешено. Во-вторых, на тетушек оформлял свои домовладения. Предупредили, что в случае повторения возбудим дело.

— Лоскутов в Коломне живет?

— В Голутвино. В Коломне работает. Рисование и черчение в школе преподает.

— Давно его домовладельческую деятельность прикрыли?

— В прошлом году. В октябре.

— А что с иконами?

— Продал.

— Не выясняли — кому?

— Зачем? Не все же иконы — сверхценность. Просто предупредили.

— Больше не встречались?

— Нет.

— Важно все-таки выяснить, кому Лоскутов продал иконы. Вообще, основное внимание сосредоточить на нем. Где был, с кем, какие отношения с гравером…

Шатохин хотел перечислить все, что требуется проделать, но при участковом не стал.