Патриция Вентворт - Павильон

Когда мисс Силвер вошла, их разделяло полкомнаты:

Алтея съежилась в углу дивана, вцепившись руками в юбку, Николас стоял у окна к ней спиной и смотрел на дорогу.

Он увидел, как трое мужчин вышли из дома и свернули за угол на Хилл-райз. Это были инспектор Шарп, инспектор Эбботт и Джек Харрисон. Николас удивился — почему же его не арестовали? За его спиной раздалось негромкое покашливание — так мисс Силвер привлекала внимание аудитории.

— Мистер Харрисон сделал очень важное заявление.

Два инспектора и Джек Харрисон прошли по Хилл-райз и свернули на Гроув-Хилл-роуд. Фрэнк Эбботт заметил, что дорога до Гроув-Хилл-хауса заняла у них пять минут.

Как можно было предвидеть, на крыльце Джек спросил:

— Ведь я вам не нужен?

Услышав слово «нет», он с огромным облегчением сказал, что им лучше позвонить в звонок, и улизнул за угол дома к боковому входу.

Когда горничная вышла, чтобы позвать миссис Харрисон, и полицейские остались в гостиной одни, Шарп сказал:

— Интересно, что она разобьет на этот раз? Бедняга ее так боится. Что вы думаете о его показаниях?

— Я бы сказал, что это чистая правда.

И тут дверь открылась, и вошла Элла Харрисон. На ней была та же юбка, что и в прошлый раз, но свитер и жакет были ярко-красные, а не изумрудно-зеленые, и общий эффект получался еще более плачевным. Лицо было ярко накрашено. У нее был такой вид, как будто она готова в любой момент сорваться. Не поздоровавшись, она сказала:

— Ну, что еще? Думаете, мне больше делать нечего, как отвечать на ваши дурацкие вопросы? И я не обязана отвечать, если не захочу, — я знаю законы!

Она вызывающе посмотрела на Шарпа, и он отвел глаза. Ну а Фрэнк Эбботт холоднокровно выдержал это испытание.

— Думаю, нам лучше сесть. Думаю, вы можете нам помочь, и я очень бы советовал вам не упустить эту возможность. Дело в том, что мы получили очень подробные показания насчет ваших передвижений во вторник вечером.

— Что значит, насчет моих передвижений? Я никуда не передвигалась! В семь часов мы пришли от Рэкитов и больше никуда не выходили!

— Миссис Харрисон, если вы будете на этом настаивать, вы окажетесь в очень непростой ситуации. Во вторник в двадцать минут двенадцатого вы снова вышли из дома.

Возможно, вы не знаете, что за вами следили, но человек, который шел за вами, дал подробный отчет о том, куда вы ходили и что делали.

Шок был неописуемый. Было очевидно, что Джек Харрисон прав, она не догадывалась, что он за ней следил.

Она повела перед собой рукой, как будто у нее потемнело перед глазами. Шарп подвинул ей стул, и она шлепнулась на него, тяжело дыша. Сквозь пудру и румяна проступили красные пятна. Фрэнк Эбботт сказал:

— У нас есть это показание, и я уверен, что все в нем правда. Если вы все сами расскажете, и ваше показание совпадет с упомянутым мною, я уверен, что вам нечего бояться. Учтите: только чистосердечное признание очистит вас от подозрений.

Изменившимся голосом она спросила:

— Кто за мной следил?

— Ваш муж. Он говорит, что только трижды терял вас из виду, и то на самое короткое время, с момента, как вы вышли из дому, и до того, как вернулись обратно. Если вы дадите нам полный отчет о том, что случилось за это время, мы сравним это с тем, что сказал ваш муж. Если оба показания совпадут — что ж, вы сами понимаете, что доверие к ним значительно повысится.

Он говорил все это отчасти для того, чтобы дать ей время прийти в себя. Удар был нанесен слишком внезапно.

Напряженным голосом она переспросила:

— Он за мной следил?

Фрэнк Эбботт жестко сказал:

— И дал обстоятельный отчет обо всем, что видел. Теперь, миссис Харрисон, вы видите, что только законченный глупец не в состоянии понять, как это важно, чтобы ваши показания совпали с показаниями вашего мужа. Если в обоих случаях мы получим правду, то они обязательно совпадут, но если будет хоть малейшее расхождение, ваше положение серьезно ухудшится. Вы сказали, что не обязаны ничего говорить — ваше право, но с вашей стороны будет непростительной ошибкой упрямиться.

Он увидел, что она взяла себя в руки. Цвет лица стал прежним. Она пару раз глубоко вздохнула, выпрямилась и сказала:

— Мой муж действительно сделал заявление?

— Ода.

— Откуда мне знать, что вы не ловите меня на крючок?

— Спросите его сами, — инспектор Эбботт повернулся к коллеге:

— Шарп, вы не возражаете? Я думаю, он в кабинете.

Инспектор вышел. Элла Харрисон во все глаза разглядывала Фрэнка. Красивый серый костюм, галстук и платок сдержанного серо-голубого цвета, безупречно отполированные ботинки, блестящие волосы, длинные, изысканной формы руки, хладнокровные, уверенные манеры — все это вызывало у нее странное чувство: смесь неприязни и уважения. Ее так и подмывало разрушить это блестящее спокойствие, закричать, чем-нибудь швырнуть в него, но порыв пришлось подавить. Сегодня она не будет бить фарфор. Верх взяло нечто трезвое и расчетливое, нечто, знающее, с какой стороны хлеб намазан маслом, нечто, заставлявшее ее всегда заботиться в первую очередь о себе.