Патриция Вентворт - Элингтонское наследство

— Что ты нашел? — Голос миссис Форбс изменился.

Дженни это сразу почувствовала. Он был по-прежнему властный и уверенный, но в нем появилась напряженность, даже неестественность.

— Я нашел письмо Ричарда Форбса к Дженнифер Хилл.

Очевидно, это было последнее письмо, которое он ей написал. Он называет ее своей женой.

— Это ничего не значит! — немедленно воскликнула миссис Форбс.

— Дорогая мама, я не ребенок. В письме было достаточно таких моментов, которые, скажем так, настораживали. На всякий случай я отправился в Сомерсет-хаус и… Ну, ты сама уже все поняла.

— Ничего я не поняла! Не увиливай! Если у тебя есть что сказать, говори!

— Ну раз ты так настаиваешь…

Судя по голосу, Мэк продолжал улыбаться.

Дженни как будто видела его перед собой: светлые волосы, голубые глаза, высокий, сильный, стройный…

У нее закружилась голова. Нет!.. Нет! Никаких обмороков… она должна выслушать все до конца. Должна! Она с силой вдавила ноготь левого указательного пальца в правую ладонь — боль помогла преодолеть накатившую дурноту. Она слышала, что сказал Мэк. Слышала очень четко. Каждое слово.

— Они поженились в январе сорокового, за пять месяцев до его гибели, — сказал он.

— Не верю!

Мэк пожал плечами — Говорю же: я сам видел документ — дубликат свидетельства о браке.

— Тогда почему она ничего не сказала?

Мэк снова пожал плечами.

— Ты забыла, что она была контужена в голову во время бомбежки… В ту же самую ночь, когда погиб Форбс.

В Дженнифер попал осколок снаряда. Гарсти как-то мне об этом рассказывала. Наверняка она и тебе говорила.

— Да, говорила.

— Так вот. Они думали, что Дженнифер придет в себя после рождения ребенка, но произошло совсем другое. Она умерла.

Последовала долгая пауза.

Голова у Дженни больше не кружилась. Что они такое задумали? Ей очень хотелось это услышать, но она боялась, что ей так и не придется узнать. Если Элингтон принадлежит ей, она отдает его им. О! С удовольствием! Если Элингтон принадлежит ей… она не вполне пока понимала, что это означает. Вдруг она услышала, как миссис Форбс произнесла — очень четко и громко:

— Все это ерунда!

— Очень опасная для нас ерунда, если мы все пустим на самотек, — возразил Мэк.

— Что мы можем сделать?

— О, выход довольно простой. Я могу жениться на ней.

— Нет!.. Нет!

— Мама, прекрати сейчас же! Это прекрасный выход.

— Я этого не переживу!

— Говорю тебе: перестань вести себя как ребенок. Уж не думаешь ли ты, что я так рвусь жениться на нашей бедняжке?!

— Я не знаю.

— Перестань! — он засмеялся. — Я бы и не подумал вешать себе на шею эту девчонку, если бы все так не обернулось! Пойми: это идеальный выход.

— Я ничего не понимаю.

— Мама, ты же у меня умница! Передо мной тебе незачем притворяться. Мы с тобой всегда думаем одинаково, и ты прекрасно это знаешь. Я не Ален, со мной не стоит хитрить. Я вполне готов инсценировать легкую влюбленность. Только это между нами. Давай же говорить совершенно откровенно.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила миссис Форбс.

— Послушай, мама. В отличие от тебя у меня было время все обдумать. Существует только один выход. Тот, что я уже назвал. Я женюсь на ней, и пусть все будет шито-крыто. А если она когда-нибудь узнает… Это, конечно, нежелательно… Но уже ничего нельзя будет поделать! Мы «не знали», и она не знала. Впрочем, если мы поженимся, это не будет иметь никакого значения. Я останусь благородным кузеном, который женился на бедной родственнице, на бездомной бесприданнице, да еще незаконнорожденной.

— Не говори так! — воскликнула миссис Форбс.

— Почему? — снова засмеявшись, спросил Мэк.

Дженни их не видела, но они видели друг друга, и то, что миссис Форбс прочла на лице сына, было ужасно…

Одно дело подозревать и в любой момент иметь возможность отогнать эти подозрения, а другое дело — узнать горькую правду. Она вспоминала мужа, но тут же постаралась о нем не думать, так как хорошо знала, что он осудил бы ее за несговорчивость и за пренебрежение к Дженни, а Мэка за его самоуверенность. А миссис Форбс взвешивала пока все «за» и «против». Она прикинула все последствия своего отказа от жертвы сына… Дженни хозяйничает в доме вместо нее, а она сама всего лишь вдова с ограниченными средствами, и Мэк, оставшийся ни при чем… Миссис Форбс не могла даже помыслить об этом. Нет! Ни за что!

Она готова была защищаться и спасать сына любой ценой.

— Нет… нет! — произнесла она негромко, но твердо. — Я не могу! Не могу!