Зухра Сидикова - Тайна

Он опустил голову, задумавшись. Имеет ли он право искать ее? Нарушать ее покой? Захочет ли она снова видеть его? Может ли она испытывать к нему что-то, кроме ненависти?

И снова молодой чуть насмешливый голос прервал его размышления.

- Так и поверишь, что такое понятие как «судьба» имеет право быть! Ведь не иначе как судьба привела вас сегодня ко мне и к этому портрету!

- Судьба? – задумчиво повторил Макс.

- Ну да, вы знаете, меня всегда удивляет то, как порой дороги, выбранные нами порой совершенно случайно, несмотря ни на что рано или поздно приводят нас к тому, что и является, по сути, нашей судьбой. Но вот только иногда слишком много времени мы тратим на то, что выбираем не те дороги и сворачиваем с единственно правильного пути.

- Да, да… - Максим встал, с шумом отодвинув стул, сосредоточенно глядя перед собой, - вы совершенно, совершенно правы! Нельзя, ни в коем случае нельзя сворачивать с пути! Нельзя сворачивать с единственно правильного пути!

Алексей тоже встал, вид у него был немного растерянный.

- Нет, нет, пожалуйста, не торопитесь! – Максим словно пришел в себя, улыбнулся художнику, достал бумажник. - Посидите еще, ведь вы почти ничего не ели. Вот деньги, потом рассчитаетесь.

Макс вынул все банкноты, которые были у него в бумажнике, положил на стол.

- Послушайте, это слишком много! – запротестовал парень.

- Не обижайтесь, пожалуйста, и не отказывайтесь! Это самое малое, чем я могу отблагодарить вас, выразить свою признательность. Вы просто спасли меня! Спасибо вам!

Они крепко пожали друг другу руки, и Максим вышел из кафе. Быстрыми шагами, сквозь шумную толпу, он пошел по булыжной мостовой, все так же сосредоточенно думая о чем-то своем. Губы его шевелились. Он все время повторял:

- Нельзя сворачивать с правильного пути, нельзя сворачивать с пути…

* * *

Дорога крутым серпантином поднималась все выше и выше. С одной стороны над ней отвесной стеной нависали скалистые горы, с другой неширокая ее полоса обрывалась пропастью, по каменистому дну которой торопливо, спотыкаясь об огромные черные валуны, несла свои по-весеннему мутные воды бурная горная река.

Он ехал без отдыха вот уже несколько часов, совсем не чувствуя усталости, он спешил. Но в какой-то момент, ему вдруг захотелось остановиться, выйти из машины, глотнуть этот чистый горный воздух.

Дорога в этом месте чуть расширялась и образовывала небольшую выступающую площадку, круто нависающую над пропастью. На самом краю этой площадки росло огромное старое дерево. Время все больше обозначало провал, земля все больше осыпалась, и старое дерево все ближе оказывалось к краю, все больше накренялось над зияющим обрывом, над рекой, шумящей далеко внизу, все больше обнажались корни, половина из которых уже висела в воздухе. Они все еще оставались живыми, они питали и поддерживали дерево, но лишенные живительной влаги земли, все больше сохли, скорчивались, и все же из последних сил продолжали цепляться за осыпающуюся зыбкую почву, за жизнь. И дерево продолжало жить, и каждый год по весне начинало зеленеть туго пробивающимися молодыми ростками.

Максим обнял шероховатый, нагретый солнцем, ствол.

- Держись, держись, браток! – сказал он ободряюще. Это дерево было похоже на него. Он так же из последних сил цеплялся за ускользающую от него жизнь, за исчезающий смысл своего существования, за единственную надежду, которая у него осталась.

Ему захотелось взглянуть вниз, и, стараясь преодолеть головокружение и тоненько свербящий где-то в животе страх, он подошел совсем близко к краю пропасти.

Вдруг камни под его ногами стали осыпаться, ему показалось, что земля уходит у него из-под ног. На секунду его охватила паника, в памяти отчетливо возникло опрокидывающееся, безжизненное лицо Полины, проваливающейся в пустоту.

Осторожно, стараясь сдержать дрожь в коленях, он сделал несколько шагов назад к дереву, и, прислонившись к твердому широкому стволу, отдышался. Поднял лицо к небу, к солнцу, пробивающемуся сквозь толстые темные ветви, засмеялся хрипло:

- Нет, врешь! Теперь со мной ничего не случится!

Он сел в машину. Не спеша закурил, задумался. Дорога была пустынна, вокруг - тишина, и ничего не мешало ему думать, вспоминать то, о чем он запрещал себе вспоминать все это время.

Жизнь, которой он жил с этого дня и до того времени, когда прошлое перечеркнуло настоящее и изменило его будущее, теперь казалась ему жизнью другого, лишь отчасти знакомого ему человека. Выгодные клиенты, крупные гонорары, партнеры, жена. Все это казалось теперь нереальным, не имеющим к нему никакого отношения.