Патриция Вентворт - Внимающее око

Но она не могла знать, кто будет забирать его и в какое время.

— А кто это знал?

— Управляющий банком, так как я написал ему, Хьюберт Гэррет, который должен был доставить ожерелье, а начиная с утра вторника — еще и Артур Хьюз, которому пришлось заменить Гэррета.

Мисс Силвер подняла на него глаза.

— Когда вы пришли ко мне домой и я спросила, сколько людей знало о том, что вы готовитесь забрать ожерелье, вы назвали управляющего банком, мистера Гэррета, мистера Хьюза, вашу дочь, мисс Брей и миссис Скотт.

— Они знали, что я забираю ожерелье из банка, — раздраженно отозвался Беллингдон. — Я рассказал Мойре, что Хьюберт привезет его во вторник.

— А сама она считала это конфиденциальным сообщением или таким, о котором можно говорить с друзьями и родственниками?

Он ответил печальным взглядом.

— Не думаю, что Мойра считала его строго секретным.

Вполне возможно, она упоминала об этом дома. Не могу ее порицать. Как правило, люди не ожидают, что из-за их слов кого-то могут убить.

— Когда вы рассказали ей?

— По-моему, в воскресенье.

— Мистер Арнолд Брей еще был здесь?

Беллингдон пожал квадратными плечами.

— И он, и Клей Мастерсон, и Ренники, и Уилфрид Гонт.

— А миссис Скотт?

Лицо Беллингдона пошло пятнами гнева, но он промолчал.

— Миссис Херн могла упомянуть об ожерелье любому из этих людей, — продолжала мисс Силвер. — Возможно, в присутствии кого-то из слуг. Любой из них мог повторить это, причем безо всякого умысла. Слухи ведь расходятся быстро — как круги по воде. В доме было достаточно людей, частично или почти полностью информированных — среди последних ваша дочь, окруженная друзьями и не видящая оснований полагать, почему бы не упомянуть о такой важной детали собственного бального наряда. Вполне возможно, эта информация стремительно переходила из уст в уста, покуда не достигла ушей того, кто воспользовался ею в корыстных целях. В настоящее время об этом человека нам известно только одно: убийца настолько опасался быть узнанным, что был готов на все, дабы этого избежать. Он не сомневался, что мистер Гэррет узнает его, несмотря на любую маскировку.

— Хьюберт?

— Ведь именно мистер Гэррет должен был забрать ожерелье?

— Однако убили Артура Хьюза.

— Я обратила внимание и на это. Очевидно, либо мистер Хьюз показался грабителю не менее опасным, либо преступник настолько свыкся с мыслью об убийстве, что все-таки осуществил свое первоначальное намерение, несмотря на то что жертвой оказался не мистер Гэррет.

Люшес Беллингдон покачал головой.

— В обоих случаях — лично я не вижу, чем это нам поможет.

Расставшись с Беллингдоном, мисс Силвер удалилась в свою комнату, где удобное кресло предоставляло идеальную возможность для отдыха и размышлений. На сей раз ее руки не были заняты. Сумка с вязаньем лежала на табурете рядом. Откинувшись на подушку, повторяющую цветастый рисунок ситцевой обивки кресла, мисс Силвер подводила итоги беседы с хозяином «Мирфилдса». Ей было ясно; все в доме были в курсе, что ожерелье забирают из банка, а значит, любой мог передать эту информацию грабителю.

Мистер Беллингдон, сначала утверждавший, что мисс Брей не было известно о его приготовлениях насчет ожерелья, потом допустил, что она знала о доставке ожерелья во вторник, но не знала ни точного времени, ни того, кто поедет в банк. На вопрос о том, кто же мог это знать, он назвал управляющего банком, Хьюберта Гэррета и Артура Хьюза, но затем признал, что и дочь тоже была осведомлена о перевозке ожерелья во вторник. Мисс Силвер не сомневалась, что все известное мисс Брей и Мойре Херн не осталось секретом для остальных, присутствовавших в доме, и следовательно, могло свободно обсуждаться. В таком случае и Хилтоны, и миссис Стабс, и миссис Доналд — жена садовника, и приходящая прислуга из деревни также могли располагать этими сведениями и выболтать их кому угодно безо всякого преступного умысла. Особенно это касается женщин — мужчины обычно хуже представляют себе, что происходит в доме, — ив первую очередь тех женщин, что живут в соседней деревне. У них безошибочное чутье на все из ряда вон выходящее, и они обожают об этом сплетничать. Люшес Беллингдон льстит себя надеждой, будто никто не знает ничего, о чем он сам бы не рассказывал, но тут он явно заблуждается. Что до его слов, будто о времени приезда в банк за ожерельем знал только он сам и Хьюберт Гэррет, то возможно, последний вовсе не считал эти сведения секретными и мог упомянуть о них, например, миссис Херн.