Андрей Константинов - Гоблины. Жребий брошен

— Простата хуже воровства! — прокомментировал восхождение Зеча.

— Чего-чего?

— Медики предупреждают, что мочиться на улице вредно для мужчин. Особенно в твоем возрасте.

— Ни фига подобного! — возразил Бугаец. — Акт писанья на улице позволяет мужчине вспомнить о тех приснопамятных временах, когда не было ни туалетов, ни писсуаров и он жил дикой, настоящей жизнью, сливаясь в полной гармонии с природой.

— Помню-помню, как ты ночью под Бачи-Юртом пошел сливаться с природой. И навалил кучу аккурат на поставленную чехами растяжку. Народ тогда был в полном ахуе.

— Большая нужда и нужда малая — это две большие разницы.

— Крыть нечем! Слушай, только что звонил человечек от Литвы. Они настоятельно просят ускориться.

— Знаешь, дружище, порой так хочется, чтобы нежно любили твою душу, а между тем тебя ежедневно грубо имеют в мозг.

— Ты в последнее время как-то слишком философски настроен. Я усматриваю в этом последствия оседлой семейной жизни, — усмехнулся Зеча.

— Семейной — да, согласен. А вот для оседлой еще придется малость покочевать. Вот когда окончательно переберемся за речку…

— Ты решил вербануться в талибы?

— Я не за ту речку гутарю. Здесь я имею в виду Дунай.

— Ах вот как? Что ж, вынужден признать: у вас с Катериной отменный вкус.

— А ты тоже женись. Может, тогда и у тебя, наконец, вкус появится.

— Издеваешься? Хотя… если ты мне свою Катюху уступишь, могу подумать. Только, чур, ваши спиногрызы останутся с тобой.

— Ни хрена подобного — уступлю только в полной комплектации.

— Тогда на фиг! Буду и дальше обходиться юными блядями. Тем более что жёны имеют привычку стареть, а вот юные бляди, они, вечно юны… Ладно, чегой-то мы с тобой куда-то не в те горы полезли… Пойду я, пожалуй. Пора, — с этими словами Зеча нацепил солнечные очки и, сунувшись в салон, извлек на свет тяжелую сумку с инструментами.

— Может, все-таки пособить?

— Обижаешь! По-твоему, я уже не в состоянии в одиночку справиться с домашним сейфом? В конце концов, на крайняк у меня есть граната.

— Ну, тады я за тебя спокоен. Я так понимаю, что при таких раскладах в Нижний мы вылетаем завтра?

— Точно так… Ты это… дислокацию поменяй. Давай-ка, встань во-он там, у общаги.

— Будет исполнено, мессир…

Зеча двинулся в сторону панельной девятиэтажки, а Бугаец сел за руль, лихо развернулся и, проехав метров двести, зачалился в указанном месте…

…Ольга и Андрей поднялись на маленькое крылечко и остановились перед неприметной покрытой ражавчиной, словно патиной, дверью. На уровне высоты человеческого роста на ней виднелись следы краски, которой явно замазали и явно недавно какую-то надпись.

— Вот он, заветный вход в нашу каморку. Нарисованного очага, правда, нет, зато ещё неделю назад здесь было написано «Менты-козлы».

— И это конспиративная квартира? — усмехнулась Ольга. — Забавно. Выяснили, и кто же это вас расшиб?

— Бывшая клиентка. Она почему-то была уверена, что в целях обеспечения безопасности мы оплатим ей пластические операции. Словно бы увеличив бюст и придав носу классическую греческую форму, маньяк её ни за что не опознает. — Мешок открыл дверь своим ключом. Сразу за ней оказалась другая, на этот раз с двумя магнитными замками. — Запоминайте, Ольга: верхний код — 1410. Год, в который состоялась битва при Грюнвальде. Помните такую?

— Что-то припоминаю. Это когда поляки намяли бока рыцарям Тевтонского ордена?

— Именно так всё и было. Ну, а нижний — это совсем просто: 1975.

— А какая битва случилась тогда?

— Вроде бы никакой. Просто в 1975-м родился я.

— Да, от скромности вы не умрете, — усмехнулась Ольга.

— Да я вроде пока и не собираюсь. Умирать. — Мешок набрал оба кода и распахнул дверь, пропуская Ольгу вперед: — Милости прошу к нашему шалашу!

Подъезд, в который они вошли, оказался частной вотчиной «гоблинов». Огромная расселенная коммуналка, переделанная в конспиративную квартиру, располагалась на последнем, четвертом этаже. Соответственно, двери былых квартир, выходившие на лестничные площадки второго и третьего этажей, оказались заложены кирпичами. Судя по всему, для их обитателей прорубили новые входы-выходы

Конспиративная квартира представляла собой гигантский, даже по старорежимным меркам коридор, по правой стороне которого шла глухая стена, а по левой выстроились шесть дверей подряд. Все они были без опознавательных табличек-знаков. И все в данный момент были закрыты.