Оксана Обухова - Немного страха в холодной воде

Но валяться на диване и лелеять свои болячки Надежда Прохоровна не умела. Натура не та. Отродясь Надежда Губкина перед трудностями в виде двух километров по жаре не пасовала — в сумочке лежали бинт и скляночка с перекисью водорода, а это все, что слегка раненой старушке надо. Воодушевленная собственной стойкостью, Надежда Прохоровна без проблем проскочила пятисотметровый отрезок дороги через парамоновские поля, добралась до леска, по которому Синявка протекала, и там уселась на пенечке — отдышаться. На парамоновские прелести с опушки глянуть.

Красота! Не такая, как в сосновом бору, тут больше перепутанные кусты вдоль дороги встали, но тоже есть на что поглядеть: по полю бабочки порхают, деревня вся как на ладошке, пичужки по кустам шуршат…

Красота!

Еще бы не было так жарко. И мысли бы злокозненные душу не смущали.

Совсем не так мечталась бабе Наде в Москве эта поездка. В мечтах она представляла себя крутой помощницей на огороде, как несгибаемо будет окучивать картошку и сорняки полоть…

В реальности же сидит на пне в шляпке и готовит вступительную речь для поселковой милиции. Жаловаться на участкового Андрюху, разумеется, не станет — пусть селяне сами между собой разбираются. А вот попросить милиционеров проверить документы у парней в лесу и заодно узнать, что новенького в расследовании убийства Мухина появилось — это дело. Андрюша-олух даже на простейший вопрос «Почему Федька в рабочее время дома отирался?» ответить не пожелал.

Надежда Прохоровна встала с пня, отряхнула сзади платье и ходко отправилась дальше по почти заросшим автомобильным колеям до неширокого моста через Синявку.

Лес обступал дорогу прогретой душной стеной, колеи бугрились в местах подсохших луж, босоножки на влажных ступнях то и дело подворачивались на подлых бугорках — совсем неприветливой стала короткая дорога на Парамоново.

Шляпка еще эта — футы-нуты! — на глаза сползает. Вырядилась, дурища городская! Еще бы очки от солнца на нос нацепила! Ползи теперь, ремешками босоножек за сухостой цепляйся…

Когда через Синявку по полуразрушенному мосту пробиралась, чуть сумочку в реку не уронила. Щели в том мосту — Андрюха-участковый пролетит, пуговицей не зацепится!

Совсем разучилась баба Надя жару переносить. От каждого шага по разбитой дороге настроение начинало портиться, философский настрой неумолимо исчезал. Зато во множестве появлялись мухи и слепни.

Зачем пошла пешком?! Неужто не могла Фельдмаршала дождаться и с удобством на «запорожце» к отделению подкатить?!

…Метров через восемьсот лесистый участок закончился, колеи пошли по полю, за которым виднелся поселок. С открытого участка дул жаркий, но ощутимый ветерок, Надежда Прохоровна сказала себе — полкилометра, Надя, осталось, и добавила ходу.

На главной площади поселка шла вялая торговля сельхозпродуктами. Три бабушки разложили на прилавке возле продмага пупырчатые огурчики, баночки с медом и сметаной, пучки зелени и кабачки. Надежда Прохоровна устало проплелась мимо торговок, перешла площадь и поднялась на крыльцо отделения милиции.

Закрыто.

Точнее сказать — заперто. На двери с облупившейся голубой краской висел внушительный амбарный замок. Надежда Прохоровна зачем-то подергала дверную ручку — всякие чудеса случаются, бывает, висит замок, а на самом деле без толку болтается…

Но не в этом случае. Дверь отделения поселковой милиции была закрыта на совесть.

Надежда Прохоровна посновала по крыльцу, заслонив глаза ладошкой, поглядела в окно… За ним стоял обычный письменный стол, на лавке в узенькой клетке «обезьяннике» во всю длину растянулся патлатый мужик в коротких оборванных портках и одном тапке. Мужик крепко спал без всякого надзора власти.

Надежда Прохоровна спустилась с крыльца, подошла к бабушкам, расцветшим всеми красками любопытства и, поздоровавшись, спросила:

— Надолго там закрыто?

— А кто ж его знает, — словоохотливо поддержала разговор ее ровесница в пестром платочке. — Коляня минуты три назад пробёг… Небось домой обедать поскакал. Михалыч, поди, тоже дома. Щи гоняет.

— А Коля и Михалыч — это кто?

— Коляня — сержант, Дмитрий Михалыч — старший. Капитан. Еще Володька есть — без лычек на погонах, но его с самого утра не видать было. Санька-лейтенант вроде бы в отпуску…

— И долго ваши милиционеры обычно обедают?

Селянки переглянулись, дружно пожали плечами. И Надежда Прохоровна порадовалась за спокойную жизнь местных милиционеров — в столице Алешке, случается, некогда и чаю попить. А тут… Патриархальная тишина и благость. Посадили единственного нарушителя покоя под замок и — щи хлебать всем отделением милиции.