Анна Малышева: Алтарь Тристана

Но Стас упорствовал. Он непременно желал проводить соседку, так, что та даже предположила, не кроется ли за такой неслыханной заботой некий подтекст.

– Ты, может, хочешь убедиться, что я улетела, чтобы обчистить мою мастерскую? – поинтересовалась она. – Или устроить там притон?

– Притон у меня у самого есть, а красть у тебя нечего. – Стас все же пригубил сок, страдальчески морща кустистые брови. – Слушай, я тоже в ближайшее время завяжу и уеду в какой-нибудь Париж. Даже Игнат смог! А ведь был совсем на дне! Я просто хочу тебя проводить, а то ты последнее время бродила на себя непохожая, вроде боялась чего-то… И все время ввязываешься в такие истории, что, того гляди, тебя за них убьют! По крайней мере, когда взлетишь, я буду за тебя спокоен!

– На этот раз мне никто не угрожал, – задумчиво проговорила женщина. – Хотя дел я натворила, сама того не желая.

Стас поднялся из-за столика и направился к бару, чтобы сделать очередной заказ. Александра, отпивая кофе, вновь возвращалась мыслями к событиям последних дней, о которых хотела бы забыть, но постоянно помнила. И когда скульптор, вернувшись, спросил ее, не скрывает ли она чего-нибудь скверного – такое у нее лицо, то Александра, встрепенувшись, ответила:

– Нет… Просто я виновата перед двумя людьми, но как извиниться и можно ли за это вообще извиниться – не представляю… Ирина отключила свой телефон, а как найти Ивана, я никогда и не знала. И самое тяжелое, что моя вина есть и перед умершим человеком… Так что, остается только каяться.

– Мать, перестань! – Стас, бывший уже в курсе основных деталей истории, сделал отрицательный жест. – Ты же хотела спасти старика от мошенников. Стало быть, намерения у тебя были самые благие!

– Ну да, – уныло ответила Александра. – Сам знаешь, куда они ведут, намерения эти… Мошеннический-то план я разгадала… Но лишь частично, не полностью, вот что мне помешало понять его! Ну почему я сразу не сообразила взять вторую справку! Ведь речь шла о наследстве, и я должна была учитывать всех наследников! Как я могла свалять такого дурака!

Скульптор протянул руку:

– А покажи! Справка у тебя? Никогда не видел, как такие бумажки выглядят…

Александра раскрыла сумку, висевшую на спинке стула, и протянула сложенную бумажку. Пока Стас читал, она нашла и присоединила к ней вторую справку:

– Вот, полюбуйся. Когда я это прочитала, мне открылась вся картина… До этого я расчистила от лжи и недомолвок лишь половину и думала, что вижу все! Но главное оставалось скрытым, и я страшно ошиблась…

Даже сейчас она ощутила на своих плечах стылый воздух церкви, как в тот день, когда получила вторую справку.

…Народу не было вовсе, лишь за синтезатором, у ног статуи Святого Антония Падуанского, сидела женщина в наброшенном на плечи пальто и, подбирая мелодию, вполголоса разучивала гимн. Стоя в ризнице возле конторки, Александра следила за перелистываемыми страницами большой приходской книги. Отчего-то ее томила мучительная жажда – она то и дело украдкой облизывала вдруг пересохшие губы.

– Вот, – словно издалека донесся приглушенный голос настоятеля.

В тот день он оказался в церкви, и Александра даже не удивилась этой удаче, без которой она не получила бы справки. Для художницы наступил один из тех моментов, когда она, ведомая интуицией, шла напролом и обстоятельства складывались в ее пользу.

– Кажется, это. Нина Брониславовна Ткачук.

– Да… – чуть слышно вымолвила Александра.

– Родилась 19 апреля 1963 года… Крещена 20 июня того же года… Это все?

Остановившись, священник вопрошающе смотрел на женщину. Александра сглотнула слюну. «А лгала, что не имеет никакого отношения к этой церкви! Ее тут крестили!»

– Нет, нужно узнать еще кое-что… О другом человеке. – Она подняла на священника взгляд и не отвела его. – Правда, у меня мало сведений… Только год рождения и имя…

…Стас протянул ей выписку обратно:

– И что ты этим доказала?

– Главное! Что Ирина – дочь Нины! – Художница бережно сложила обе справки и вновь спрятала их. – Настоятель перерыл для меня все приходские записи о крещении за восемьдесят пятый год. К счастью, я вспомнила, как при нашей первой встрече Ирина мельком упомянула свой возраст, в том контексте, что рано-де карьеру бросила! Проверил всех родившихся тогда Ирин… И нашел среди них ту, чьей матерью была записана Нина Брониславовна Ткачук! Я едва на ногах устояла, когда услышала это! Хотя предполагала, что права в своих догадках. Так терзать друг друга могут только самые близкие люди!