Александр Горохов - Наказание

Она положила трубку, Борис вернулся в комнату и кинул на стол дубликат ключей.

— Режим заключения немного меняется. Поскольку тебе продукты покупать придется, будешь выходить ровно в десять и ровно в одиннадцать тридцать возвращаться. Завтра чтоб вся квартира блестела. Деньги на продукты тоже получишь завтра.

— Я взяла с собой немного…

— Давай сюда! Тебе деньги не положены! Захочешь подработать ночной бабочкой — скажи, буду по ночам отпускать до утра.

— А клиентов сюда приводить?

Он легко взмахнул рукой, словно играючи, шлепнул ее по лицу, но она отлетела к стенке, будто ее с ног сшиб паровоз.

— Под забором, в канаве этим занимайся! А мою жилплощадь даже в мыслях не смей поганить!

Она лежала у стены неподвижно, как подкошенная, и будь на месте Бориса человек с меньшим опытом, обман, быть может, и удался бы.

— Вставай! — гаркнул он. — Не притворяйся! Когда захочу зашибить тебя так, чтоб ты в больницу отправилась, то сделаю это, не сомневайся. У тебя еще все впереди.

Она поднялась и потерла ладонью покрасневшую щеку. В помрачневших глазах ее полыхнули злые искры, но она промолчала.

— А теперь целуй руку, тебя поучающую!

К тому моменту, когда ему стало противно и он сам понял, что это уж чересчур, что он перебрал, и перебрал мерзко, она взяла его руку в свои ладони и поцеловала.

— Никакой гордости в вашей семейке! Вам с мамашей на роду написано в гаремах жить и очереди на любовь султана дожидаться!

— Если ты меня будешь бить, я ночью обварю тебя кипятком, — сказала она, не поднимая головы.

Вторая оплеуха была посильнее — Инна отлетела к дверям и растянулась плашмя, головой в прихожую.

— Иди! Кипяти воду! Я спать ложусь.

Во втором часу ночи мизансцены с участием героев этого повествования выглядели следующим образом.

Аркадий сидел в туалете и перечитывал письма своей жены к Ричарду. Те письма, которые ему передал на зоне благостный Ванюша.

Его жена Людмила лежала в кровати с открытыми глазами и смотрела в темный потолок.

Борис сидел за старенькой пишущей машинкой и пытался понять текст, который только что сам отпечатал.

Инна, как и было приказано, спала в прихожей на полу, кое-чем прикрывшись и свернувшись калачиком.

Чем занимались в эту ночь остальные действующие лица — осталось неизвестным, скорее всего, мирно спали, даже во сне ожидая событий, которые только начинали разворачиваться, и никто не мог предсказать, чем они закончатся.

В это утро Аркадий проснулся поздно. Вернее, поздно встал с постели. Долго валялся, радуясь тому, что никто на всем белом свете не может своей властью вытащить его из-под одеяла, никто не проорет «Подъем!», и не завопит включенное радио, означающее для заключенных начало принудительных работ. Можно лежать, сколько захочется, пока бока не затрещат. Можно даже снова уснуть и проснуться около полудня с гудящей от пересыпу головой и отекшим лицом.

Не одеваясь (тоже большая привилегия свободной жизни), в одних трусах, он бродил по пустой квартире. Сын уже прыгал в детском саду и, наверное, готовился к обеду. Людмила сидела в своем банке и давала советы директору (она была его помощником), как обойти на кривой деловых партнеров.

Кофе на кухне не нашлось, ни в зернах, ни растворимого. Аркадий подогрел вчерашние щи, похлебал их без всякого удовольствия и поднялся к Борису.

Дверь ему открыла Инна. В потертых тугих джинсах, вылинявшей майке и переднике — законченный образ прислуги.

— Доброе утро, — сказал Аркадий, внимательно вглядываясь в ее лицо. Она улыбнулась, что-то пробормотала, но подавленности и забитости Аркадий в ней не обнаружил, и в глубине души порадовался этому.

«Султан» сидел в кресле в неизменно грязном халате и разглядывал на свет чистый стакан. Он коротко кивнул Аркадию и перевел суровый взгляд на Инну.

— Стакан — грязный! Вилки — сальные! Аркадий, кажется, нам придется помучиться, прежде чем мы приведем прислугу в чувство! Пятый раз с утра моет посуду и никакого эффекта. Ну, что ты стоишь, как соляной столб? Видишь, друг мой с визитом пришел? Брысь-брысь на кухню, кофе приготовь, прибор ему поставь, стаканы, чашки перемой.

Она шагнула было к столу, но Борис остановил ее.

— Подожди-ка, — он нагнулся и посмотрел на ноги приятеля. — Аркаша, сними туфли, ты что, под дождем гулял?

— Нет никакого дождя. — недоуменно ответил Аркадий. — Зачем тебе мои туфли?

— Снимай, говорю! — не долго размышляя, он сдернул с ног Аркадия туфли и протянул их Инне, словно хрустальную вазу. — Почисти до полного блеска!