Наталья Солнцева - Легкие шаги в Океане

— Мне пора идти, — сказала она.

— Куда?

— Хочу увидеться с Энаром…

Яд выкуренного накануне астия закипел в крови юноши.

— Нет! — вне себя от ярости вскричал он. — Чем он лучше меня, Ния? Я не пущу тебя! Только не к нему. Я… убью тебя!

Он выхватил из-за пояса длинный острый нож и замахнулся…

Ния сделала пару шагов назад и подняла руку, — между нею и молодым человеком прямо в воздухе возник темный сгусток неопределенной формы, который принял форму человеческой тени и навалился на Тирха. Нож выпал, тело юноши обмякло и опустилось на траву. Тень же, исполнив свою задачу, поблекла и растворилась.

— Прости, Тирх, — мягко сказала Ния…

Госпожа Слуцкая сидела за своим рабочим столом и смотрела в окно.

— Ты после больничного какая-то другая стала, — заметила Гущина. — То ли задумчивая, то ли… похудевшая. Не пойму я тебя, Лена! Работу свою ты терпеть не можешь, так почему ничего не ищешь? Сидишь, смотришь в окно, грустишь, как царевна-несмеяна…

— Скажи еще, под лежачий камень вода не течет.

— Умная ты больно, как я погляжу! — отчего-то рассердилась Гущина. — А от ума — одно горе! Это еще Грибоедов написал.

На самом деле Марина Денисовна злилась не столько на Лену, сколько на себя. Ей ведь тоже было в тягость таскаться с другого конца Москвы в надоевший проектный институт, сидеть, согнувшись, над бумагами, отражать атаки начальства в лице Кощея.

— Кощей прямо осатанел, — словно прочитала ее мысли Слуцкая. — Следит за каждым шагом, придирается. Сегодня опять мне выговаривал. Спасу от него нет.

— Ты бы… того… одевалась поскромнее, — посоветовала Гущина. — У меня самой дар речи пропал, когда я тебя вчера в коридоре увидела.

— Вы что, с ума посходили? Куда еще скромнее? Я и так одеваюсь, как монашка, — блузки под горло и юбки ниже колен. А у нас, между прочим, не монастырь!

— Ну уж! — фыркнула Гущина. — Я вчера на семинаре задержалась, в институт заехала после шести, бумаги в сейф положить. Иду по коридору, гляжу, — навстречу мне шагает барышня. Я сослепу-то подумала, она вовсе без юбки. Когда ближе подошла, рассмотрела на ней что-то вроде майки из каких-то полосок, а вместо юбки — шортики коротенькие, едва грех прикрывают. Это ж надо так вырядиться!

— При чем тут я? Мало ли какие девицы после работы по коридорам шастают?

— Так это же ты была! — выпалила Гущина. — Прошла мимо, шею вытянула, как гусыня, даже не поздоровалась. Ох, Ленка, если бы я с утра на семинар не уехала, я бы тебя сама выгнала домой переодеваться.

— Меня в половине шестого уже не было… — попробовала оправдаться Слуцкая, но замолкла под негодующим взглядом начальницы.

— Это ты Кощею будешь сказки рассказывать! А меня дурачить нечего. Вырядилась, как… — Гущина запнулась, затрудняясь подобрать подходящее слово. — Имей же совесть признаться. Я ведь тебе не враг.

Лена насупилась, отвернулась от Гущиной к окну. Через пыльное стекло было видно, как на хоздворе полосатая кошка сидит в засаде, надеясь поймать голубя. Глупая, ничего-то у нее не выйдет! Голубь устроился на краю мусорного ящика и не собирался спускаться вниз.

Вдруг из проходной арки вынырнул человек, показавшийся Лене знакомым. Она привстала, стараясь его разглядеть.

Неужели Казаков? Что он здесь делает? У нее вдруг закружилась голова, в ушах зашумело, раздался скрежет резины по асфальту… Лена почувствовала, как ее тело с размаху падает под колеса автомобиля, а сзади, в толпе, мелькает перекошенное лицо Вадима…

Потом на нее брызнули холодной водой, и она увидела над собой склоненную Клеопатру… Золотая корона на волосах, хищные, густо подведенные глаза прищурены… «Приручаешь смерть? — усмехнулась царица. — Быстро ты усвоила мои уроки…» Фигура «нильской сирены» изогнулась и померкла… Вместо нее на Лену смотрела, хлопая ресницами, испуганная Гущина.

— Ты чего, а? Может, «неотложку» вызвать?

— Не надо…

Лена медленно приходила в себя. Оказывается, она лежит на полу, а рядом, на корточках, со стаканом воды в руке примостилась Гущина.

— Тебе лучше? Сейчас валокордин накапаю… Вот беда-то, — причитала та. — Разве можно так реагировать? Нервы беречь надо.

Марина Денисовна чувствовала себя виноватой: из-за какой-то ерунды довела человека до обморока. Теперь Слуцкая совсем расклеится, и придется отчеты делать самой.

Она помогла Лене подняться и прилечь на старый кожаный диван.