Станислас-Андре Стееман - Из дома никому не выходить

— Я буду краток, — начал он, — и вы меня очень обяжете, если не станете перебивать. С самого вашего рождения, или, по крайней мере, с тех пор, как вы вступили в сознательный возраст, я не придавал большого значения сплетням. «Лучше блюдо зелени и при нем любовь, — сказал Соломон, — нежели откормленный бык и при нем ненависть»… «Но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит», сказано, тем не менее, в Священном Писании… Аделия, между нами, я опасаюсь, что вы сделались предметом соблазна.

Аделия вцепилась в подлокотники кресла.

— В самом деле, отец? Но почему?

— Я вознамерился быть кратким. Вы, кажется, живете с шестью мужчинами?

— С тремя, отец — поправила его Аделия. — Ваши сведения, должно быть, получены на прошлой неделе.

— С тремя! Значит, вы признаетесь в этом?

Аделия робко приподняла руку.

— Господь благословляет лишь тот дом, который прежде благословят люди… Честная женщина должна принять в своем доме заблудившегося путника.

Оттолкнув кресло, преподобный Мердок выпрямился во весь рост.

— Только ничтожество спорит со Священным Писанием. Несмотря на то, что вы вернулись, нас по-прежнему разделяет океан. «Когда же положите вы конец таким речам? Обдумайте, и потом будем говорить», — сказал Вилдад Савхеянин. «Дыхание мое ослабело, дни мои угасают», — сказал Иов. «Если бы не насмешки их, то и среди споров их око мое пребывало бы спокойно… Помутилось от горести око мое, и все члены мои, как тень… Где же после этого надежда моя? И ожидаемое мною кто увидит? В преисподнюю сойдет она, и будет покоиться со мною в прахе»… Аделия, если вы не испорчены до глубины души, заклинаю вас сказать мне, кто эти люди!

Аделия подняла голову. Сейчас она бросала вызов не только отцу, но и годам порабощения, и не испытывала ни малейшего чувства вины, хотя такого с ней прежде никогда не бывало.

— Друзья, — решительно ответила Аделия.

— Друзья! Иезикииль сказал…

— Оставьте в покое Иезикииля. Я отвечаю за них. Как за саму себя.

— Значит, у вас достает преступной дерзости утверждать, будто вы за себя отвечаете? — Мистер Мердок, негнущийся, словно Правосудие, направился к двери. — Я оставляю вас, Аделия. Подобно тому, как перевозчик удаляется от берега, как пахарь покидает разоренное поле. Храня надежду обрести более приветливый берег, покрытое злаками поле. Но перед тем…

— Перед тем?

— Вы представите мне этих троих. Для того, чтобы я мог сейчас же дать ответ аспиду, притаившемуся среди цветов.

— Но, отец…

— И побыстрее! — поторопил ее мистер Мердок. — Или, Бог свидетель, я сумею, несмотря на мои преклонные лета, одной рукой вышвырнуть их из логова!

Аделия не нашла Люка Адама в его комнате и постучалась к Иви.

— Я слышала, как он спустился, и трех минут не прошло, — сказала Иви. — Баггси с профессором Шварцем тоже внизу, и довольно давно…

Аделия поспешно сбежала по лестнице. Едва она добралась до последней ступеньки, как один за другим раздались два выстрела — таких оглушительных ей еще слышать не доводилось.

— Господь милосердный! — простонала она, осеняя себя крестным знамением.

— Господи Боже! — воскликнул и мистер Мердок, выбежавший из столовой.

Люк Адама и Баггси Вейс, один справа, другой слева, одновременно и первыми оказались у кухонной двери. Сжимая в руках пистолеты и стараясь держаться поближе к стенам, осторожно ее приоткрыли. От едкого запаха у Аделии перехватило дыхание, она закашлялась. Запах пороха, инстинктивно догадалась она.

Профессор Шварц лежал, вытянувшись во весь рост на плитках пола, между столом и плитой. И с первого же взгляда было ясно, что ему больше не встать.

— Что тут такое? Что случилось? — спросил чей-то суровый голос.

Баггси Вейс, совершенно потерянный, что-то простонал.

С силой оттолкнув его, преподобный Мердок опустился на колени рядом с телом.

— Этому человеку уже не требуется помощь религии, теперь спасение его души зависит лишь от неисчерпаемого милосердия Создателя, — произнес он, поднявшись. — Кто его убил?

— Да, да, кто? — взорвался Люк Адама. — Знал бы я…

— Знали бы вы, сын мой?

Люк Адама, не отвечая, повернулся к Баггси Вейсу.

— А ты где был, когда его прикончили? Я думал, вы вместе…

— Мы и были какое-то время вместе, — подтвердил Баггси Вейс. — Потом он ушел, ничего не сказав. Я думал, за тобой.

— За мной? С какой стати?

— Его преподобие громил нечестивцев, мы уж и не знали, куда деваться. — Баггси наморщил лоб и покраснел. — Послушай-ка, уж не хочешь ли ты спросить меня насчет алиби? А если так, то, может, я и сам мог бы спросить тебя насчет того же самого?