Владимир Рыбин - Убить перевертыша

- А вам обязательно, чтобы женщина была внизу?

И опять откровенная двусмысленность вопроса заставила смутиться.

- О, да вы пируете! - воскликнула дама, будто только сейчас увидела бутылку на столе. - Охотно присоединяюсь.

Дверь отодвинулась, в щель просунулась восторженная физиономия проводника.

- Помощь требуется?

Дама расхохоталась.

- Нет, нам помощь не требуется.

Она с треском оторвала скотч от коробки, выкинула на сиденье несколько книжек в одинаковых черных переплетах, вытянула за горлышко длинную бутылку, принялась выкладывать на стол магазинные упаковки закусок.

- Закусывайте, не церемоньтесь. Мне нравятся бесцеремонные мужчины.

Сергей взял одну из книжек, погладил атласно нежную кожу обложки. Это была и не книжка вовсе, а большой блокнот-справочник с названием, оттиснутым золотом, "Adjutant". На рекламные надписи, на множество справочных наименований и цифр он не обратил внимания, а вот обложку, твердую и в то же время мягкую, как девичья кожа, хотелось гладить и гладить.

- Нравится? Дарю.

Наклоняясь к столу, она то и дело прижималась к Сергею плечом, коленкой, а то и грудью, податливой, как полуспущенный воздушный шарик.Он отстранялся, тщетно пытаясь собрать расползающуюся свою волю.

- Ну, рассказывайте.

- Что рассказывать?

- О себе.

- В поездах вроде не принято...

- Принято, не принято... Вы мне нравитесь, вот и все. Рассказывайте.

Со стаканом в руке она откинулась к стенке, отчего ее выдающиеся прелести выставились совсем вызывающе.

И он начал молоть всякую чепуху, какой озабоченные балбесы морочат головы простушкам. Где родился-учился да когда женился, как боролся да напоролся. И выходило из его рассказа, что судьбой своей он не совсем доволен, отчего и собрался отдохнуть на немецких перинах в сказочном городе Бремене. Но постепенно от паясничанья его привычно понесло в философские разглагольствования, и он ни с того, ни с сего выдал целый трактат о бедности и богатстве, то ли вычитанный где-то, то ли сочиненный только что.

Дама слушала не перебивая. И когда он, исчерпав свою эрудицию, умолк, еще долго сидела и молчала. Наконец сказала:

- Я знала, я никогда не ошибаюсь в людях. Умные - это такая редкость.

- Ну что вы. В России сейчас их явный избыток, по-дешевке за границу гоним.

- А почему вы злитесь? - вдруг спросила она.

Сергей не ответил. В самом деле, чего разошелся? Ну, подвернулась бабенка, явно изголодавшаяся. Утешь ее - и делу конец. Раздражение - верный признак интеллигентской маеты: и хочется, и колется.

- Давайте-ка спать, - сказал он. - Вон уж темень-то.

- Давайте, - смиренно согласилась она. И принялась раздеваться. Прямо тут, будто его и не было.

Сергей нахально разглядывал точеные ноги, ягодицы под узенькими трусиками, бедра, вызывающе плавно переходящие в таинственные недра. Чувствовал, что еще немного и от его целомудрия ничего не останется, но все сидел в каком-то странном оцепенении.

И вдруг разозлился на себя, подумал, что с ним просто не церемонятся. Будто он не мужик. И сам решительно стянул броюки, посидел, подумал и... полез под свою простыню.

- Спокойного сна.

- Увы, увы! - сказала дама, по узкой приставной лесенке залезая на свою верхнюю полку. - Разве теперь уснешь?

Он отвернулся к стене, ругая себя за то, что в общем-то зря обижает женщину. И вдруг как провалился. И увидел себя стоящим посреди прихожей в доме Виктора.

- Ты смотри, кто приехал! - кричал Виктор.

Из комнаты выскочила Эмка. Но это была не прежняя Эмка-соседка, какую он знал. Перед ним стояла почти женщина в той поре расцвета, когда она, как дивный цветок, раскрывается в трепетном ожидании неизбежного и божественного.

- Кто это?! - дурашливо ахнул Сергей.

- Угадай. - Эмка зажмурилась от удовольствия.

Он обошел ее кругом, оглядел водопад светлых волос, подвязанных ярко-алой ленточкой, оранжевую кофточку, лоснящуюся шелковистым ворсом. Бесцеремонно оглядел и длинные ноги под мини-юбкой.

- Это... можно потрогать? - оглянулся он на Виктора.

- Можно даже поцеловать.

И он обнял и поцеловал. Сначала робко, в щечку. Затем прижал Эмку к себе, поцеловал в губы. Ощутил волнующее встречное движение губ.

- А я часто вспоминала, - сказала Эмка. Я ведь была влюблена в вас.

- Была?

- Ну-у...

Она засмеялась и выскользнула из его объятий - этакий пушистый комочек, который не хотелось отпускать...

Да, именно так все и было, когда он в прошлый раз ездил к ним, в Бремен. Два года назад.