Ростислав Самбук - Жаркий июль

Я, например, не очень люблю, когда меня называют детективом. Как-то это звучит несколько велеречиво и по-иностранному. Проще нужно, приземленнее, если можно так сказать, потому что мы обыкновенные сыщики, вот-вот - сыщики, и никуда от этого не денешься. Пока нужна и такая профессия, если хотите, профессия грубая, но ведь мы имеем дело с людьми грубыми и вульгарными (это еще мягко говоря), к которым надо применять грубые приемы, пользоваться иной раз и оружием, и наручниками.

Вот и сейчас у меня под мышкой пистолет. На всякий случай, я уже не помню, когда приходилось стрелять из него. Однако приехал я не на прогулку и не для того, чтобы пить коньяк в аэропортовском ресторане, приехал для розыска убийцы, опасного преступника, с которым могу встретиться каждый день и для задержания которого может понадобиться оружие.

Я шевельнулся: от пистолета сделалось неудобно, и я незаметно передвинул его чуточку вперед.

Посмотрел на Толю и немножко устыдился: ведь только что подумал, что негоже мне рассиживаться в ресторане, и тем самым, хотел этого или нет, все же обидел своего коллегу, а он, как говорится, со всей душой, будто и не знает, что рассиживаться по ресторанам нам нельзя.

Наконец, сегодня мы уже ничего не сделаем, и не все ли равно, где рассказывать Толе о делах - здесь или в управлении милиции. Тут приятнее: вкусно пахнет жареным мясом, кофе, сейчас нам принесут по рюмочке, а кто сказал, что сыщикам нельзя немножко выпить - будто мы не люди?

Официантка поставила на стол графинчик с коньяком, рюмки, бутылку минеральной воды, заливную рыбу и очень аппетитную буженину, от которой у меня сразу наполнился рот слюною.

- Спасибо, Маричка, - поблагодарил Крушельницкий. - Лангеты потом.

Девушка улыбнулась почему-то не Толе, а мне и ушла, чуть покачивая бедрами. Крушельницкий сразу заметил это и подбодряюще подмигнул.

- Делаешь успехи, - сказал он, - такую девку и с первого взгляда.

- В этом что-то есть... - Я придвинул тарелку, положил буженины. - На Марий мне должно везти, если наоборот - труба. Понимаешь, надо найти какую-то Марию - продавщицу с Пекарской. Есть у вас такая улица?

- Э! - выдохнул Толя без энтузиазма, - Есть, и довольно длинная. И живут на ней Марии, Марички, Машки и Мурки. Но выпьем не за твою Марусю, а за нашу встречу, - ко всем чертям такие встречи, хоть бы раз увидеться без дела.

Мы выпили по рюмке, хорошо закусили, и я рассказал Крушельницкому о Пашкевиче, его преступлении, и как мы вышли на след львовской Марии продавщицы. Или, может, официантки?

Вот Маричка уже несет нам лангеты, улыбается еще издали, а у меня мысли черные: а что, если эта Мария с Пекарской?

Девушка поставила блюда, принялась убирать использованную посуду, а Толя, словно прочитав мои мысли, спросил:

- Где ты живешь, Маричка?

Она игриво посмотрела на него, потом перевела взгляд на меня - все же придется признать вам, товарищ майор, что я обошел вас на повороте, чуть-чуть пожала плечами и ответила на вопрос вопросом:

- А зачем вам?

- Может, проводить хочу. Или далеко?

- Для вас - далеко.

А она молодец, девушка: не каждая даст отпор Крушельницкому.

Толя несколько смутился и пошел на попятный.

- А его в провожатые возьмешь? - кивнул на меня.

- Вы что, адвокат?

- Да он скромный, девчат боится.

Мария посмотрела на меня с еще большим любопытством.

- Долго ждать, - махнула рукой. - До двенадцати. Но мы работаем через день, - все же не лишила меня надежды.

- И где же твой дом?

- Всего в четырех кварталах... - лукаво засмеялась она.

Крушельницкий сразу потерял к ней интерес, честно говоря, я тоже.

- В таком случае тебе провожатые совсем не нужны, - отшутился Толя. Вот и первый блин, - сказал он, когда официантка ушла.

- Таких блинов у нас еще впереди...

- Ничего, подпряжем участковых инспекторов, как-нибудь все устроится. Хочешь, сейчас попьем кофе, и я провезу тебя по Пекарской?

Конечно, я хотел.

Толя пошел вызывать машину, а я уставился на лангет, чтобы не встречаться глазами с Маричкой: она стояла возле буфета и время от времени поглядывала в мою сторону. Решил сегодня же позвонить Марине. Вот удивится: ждет от мена весточки из Кривого Рога, а я уже во Львове, и неизвестно, где буду завтра или послезавтра.

Но завтра, наверное, еще буду тут и послезавтра тоже. Толя говорил, что Пекарская - улица не маленькая, а надо проверить на ней всех Марий, всех без исключения, потому что профессию криворожской знакомой Пашкевича сестра назвала как-то неуверенно: имеет дело с продовольственными товарами...