Харлан Кобен - Один неверный шаг

— Это ее муж. — Майрон перевел взгляд на Чанса: — А вы его знаете?

— Точно не скажу, — ответил Чанс. — По крайней мере у меня ничего с этим именем не связано.

— Вот как? А согласно записям его телефонных разговоров он дважды звонил в штаб-квартиру вашей избирательной кампании. Причем не так давно.

— В нашу штаб-квартиру звонят множество людей, — сказал Артур, а секундой позже со смешком добавил: — Во всяком случае, я на это надеюсь.

Чанс тоже пару раз хихикнул. Ну и мерзкие же ребята эти Брэдфорды, подумал Майрон.

— Думаю, что все-таки звонят, — сказал он и посмотрел на Уина. Последний кивнул, после чего они начали подниматься с места.

— Спасибо, что уделили нам время, — произнес Уин. — Мы себя еще покажем.

Братья изо всех сил старались скрыть овладевшее ими изумление. Наконец Чанс не выдержал:

— Что, черт возьми, это значит?

Артур выразительно посмотрел на него, заставив замолчать. Он тоже встал с кресла, чтобы пожать гостям на прощание руки, но те уже были у двери.

Майрон повернулся и, пародируя киношного инспектора Коломбо, произнес:

— Забавно.

— Что именно? — осведомился Артур Брэдфорд.

— То, что вы так плохо помните Аниту Слотер. Честно говоря, я предполагал обратное.

Артур развел руками:

— За годы существования поместья у нас работало довольно много разных людей.

— Не сомневаюсь, — сказал Майрон, переступая порог. — Но многие ли из них обнаруживали труп вашей жены?

Браться замерли, обратившись в подобия мраморных статуй, — такие же недвижимые, молчаливые и холодные. Майрон не стал ждать дальнейшего развития событий. Пропустив вперед Уина, он вышел из библиотеки и захлопнул за собой дверь.

Когда они выезжали из ворот поместья, Уин спросил:

— Ну и чего конкретно мы сегодня добились?

— Двух вещей. Первая. Я хотел выяснить, есть ли им что скрывать. И теперь точно знаю, что есть.

— И на чем основываются твои выводы?

— На их лжи и уловках.

— Так они же политики, — сказал Уин. — Они будут врать и выкручиваться, даже если ты спросишь, что они ели на завтрак.

— А ты разве не думаешь, что за всем этим что-то стоит?

— Сказать по правде, думаю, — ответил Уин. — А вторая вещь?

— Я хотел, чтобы они основательно разволновались.

Уин ухмыльнулся. Идея ему понравилась.

— Итак, что у нас следующим номером, друг индейцев Кемо Сабе?

— Нам необходимо расследовать обстоятельства преждевременной смерти Элизабет Брэдфорд, — сказал Майрон.

— И как ты собираешься это делать?

— Сверни на Южно-Ливингстонское авеню. Я потом скажу тебе, где сделать следующий поворот.

Ливингстонский полицейский участок располагался рядом с ратушей и через дорогу от публичной библиотеки и школы высшей ступени. Фактически здесь находился городской центр. Майрон вошел в участок и попросил позвать офицера Франсин Нигли. Франсин окончила школу через дорогу в тот же год, что и Майрон. Он надеялся, что ему повезет и она окажется в участке.

Сидевший за столом дежурного сурового вида сержант проинформировал Майрона, что «офицер Нигли в данный момент на территории участка отсутствует». Однако по прошествии некоторого времени сержант сменил гнев на милость и, переговорив с кем-то по телефону, уже менее официальным голосом добавил, что она отправилась на обед и при желании ее можно найти в закусочной «Ритц».

«Ритц» представляла собой довольно неприятную забегаловку. Построенная в прошлом веке из благородного красного кирпича, она не так давно была отремонтирована, в результате чего обрела ядовито-зеленые стены и дверь цвета лосося. Сторонний наблюдатель посчитал бы подобную цветовую гамму слишком смелой даже для местного прогулочного судна «Карнавал круиз», а не то что для заведения общепита. Короче говоря, Майрон ненавидел эту забегаловку всем сердцем. А в школьные годы, наоборот, любил, поскольку стены у нее были нормальные, кирпичные, еда простая, но вкусная, а тогдашнее непретенциозное название «Наследие» свидетельствовало о связи времен. Заведением, которое работало тогда двадцать четыре часа в сутки, владело семейство натурализовавшихся греков. В то время казалось, что вышел такой закон: передавать грекам все подобные забегаловки. Посещала «Наследие» в основном молодежь, преимущественно учащие школы высшей ступени, перехватывавшие там гамбургеры или жареную картошку в свободные пятничные или субботние вечера. Майрон и его друзья, нарядившись в яркие спортивные костюмы, посвящали уик-энды различным домашним вечеринкам, но где бы они ни находились, в конце концов почему-то обязательно оказывались там. Майрон попытался воскресить в памяти, чем они занимались на этих вечеринках, но ничего выдающегося припомнить не смог. В те годы он почти не пил, поскольку алкоголь вызывал у него тошноту, а в смысле наркотиков был столь же невинен, как герои известного семейного романа XIX века «Поллианна». А что, спрашивается, он делал тогда на подобных сборищах? Разумеется, слушал музыку — это само собой. Все эти громыхавшие в динамиках «Дуби бразерс», «Стиди Дэн» и «Супертрэмп», исполнители которых черпали вдохновение в лирике популярного тогда музыкального направления «Блю ойстер калт сонгс». Типа: «Привет, старик, как думаешь, Эрик действительно имел это в виду, когда говорил, что хочет трахнуть твою дочь на грязной дороге?» — и так далее, и тому подобное… Потом Майрон вспомнил, что в те годы у него изредка случались-таки интрижки с девушками, учившимися в его школе. Такого рода встречи обычно ограничивались одним-единственным сближением, после которого партнеры старались не смотреть друг на друга, не разговаривали и избегали оставаться наедине вплоть до выпуска из школы. Но наверное, в вечеринках было что-то еще. Майрон, к примеру, ходил на них, поскольку подсознательно опасался пропустить нечто важное. Увы, как выяснилось позже, ничего особенно интересного или важного там не происходило. Они почти не отличались друг от друга и в ретроспективе представлялись куском некоего однообразного ландшафта, затянутого туманом.