Харлан Кобен - Один неверный шаг

— Да, кажется я слышал это имя… — задумчиво протянул Чанс, — но… — Он развел руками и сокрушенно покачал головой.

«Да, кажется я слышал это имя». Воистину, слушать политиков одно удовольствие.

— Анита Слотер работала здесь, — сказал Майрон. — Двадцать лет назад. — Горничной или служанкой. Короче, входила в состав обслуживающего персонала этого дома.

После этих слов лица братьев вновь приняли глубокомысленное выражение. Роден, окажись он здесь, не пожалел бы ради этих парней лучшей бронзы. Чанс перевел взгляд на брата, пытаясь понять, какая линия поведения будет им выбрана, чтобы присоединиться к ней. Артур Брэдфорд пребывал в позе «мыслителя» еще несколько секунд, после чего неожиданно громко щелкнул пальцами.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Анита! — Чанс, ты помнишь Аниту?

— Разумеется, — пропел Чанс. — Просто, боюсь, я никогда не знал ее фамилию.

После этого они оба расплылись в улыбках, как ведущие утренней программы новостей.

— Сколько лет она у вас работала? — снова спросил Майрон.

— Ну, этого я не знаю, — ответил Артур. — Полагаю, год или два. Точно не помню. Заботы по дому не входили в круг наших с братом обязанностей. Такими вещами обычно занимаются матери.

Опять отрицание под благовидным предлогом. Любопытный факт.

— Вы, случайно, не помните, почему она ушла от вас?

Артур Брэдфорд продолжал улыбаться своей словно замороженной улыбкой, но при этом в его глазах что-то происходило. Зрачки стали расширяться, и на мгновение Майрону показалось, что ему трудно сфокусировать взгляд. Потом Артур повернулся к Чансу. В данную минуту оба выглядели довольно неуверенно, словно не зная, как отразить направленную на них массированную атаку. Отвечать на вопрос им явно не хотелось, но равным образом не хотелось терять потенциальные долларовые вливания со стороны «Лок-Хорн секьюритиз».

Артур заговорил первым, решив переломить ситуацию в свою пользу.

— Нет, этого я точно не помню, — произнес он, после чего привычно воззвал к брату: — А ты, Чанс?

Чанс развел руками со своей знаменитой мальчишеской улыбкой.

— Люди приходят, люди уходят… — Он посмотрел на Уина, словно желая сказать: «Ты-то уж точно знаешь, как это бывает, не так ли?» Но глаза Уина сохраняли выражение, которое невозможно было расшифровать, и успокоения не сулили.

— Она ушла сама или ее уволили?

— Сильно сомневаюсь, что уволили, — быстро сказал Артур. — Моя мать была очень добра к прислуге. Если и увольняла кого-нибудь, то подобные случаи можно пересчитать по пальцам одной руки. Это не в ее характере.

Брэдфорд был прирожденным политиком. Он мог сказать правду или солгать — для него это не имело значения. Однако при любых обстоятельствах нетрудно предположить, что если факт увольнения несчастной чернокожей служанки с работы в богатой семье выплывет на поверхность, то это вызовет в прессе ненужный шум. Политик осознает такие вещи в одно мгновение, и еще одно мгновение уходит у него на то, чтобы подготовить приемлемый ответ. Истина в данном случае не играет никакой роли. Она топчется в задних рядах в компании с реальностью, уступая место грамотно сделанной картине по мотивам, предназначенной для широкой публики.

Между тем Майрон продолжал давить на Брэдфорда:

— По словам членов семьи, Анита Слотер работала здесь вплоть до того дня, когда неожиданно исчезла.

Братья были слишком умны, чтобы раскрыть рты и в унисон выпалить: «Как исчезла?» — Но Майрон решил все же дождаться их реакции. Люди ненавидят повисшую в комнате тишину и часто позволяют себе необдуманные слова только для того, чтобы ее нарушить. У копов существует старый трюк: молча сидеть перед подозреваемым и ждать, когда тот выкопает себе могилу собственными объяснениями. С политиками ситуация куда сложнее и интереснее. Они достаточно умны, чтобы знать, что язык надо держать за зубами, но генетически совершенно к этому не способны.

— Извините, но я ничего не могу добавить к сказанному ранее, — произнес наконец Артур. — Как я уже говорил, такими проблемами в нашей семье занималась мать.

— В таком случае, может, мне поговорить с ней? — сказал Майрон.

— Мама неважно себя чувствует. Ей, бедняжке, давно уже за восемьдесят.

— И все-таки я бы хотел попытаться.

— Боюсь, это невозможно.

В голосе Артура послышались стальные нотки.

— Понятно, — сказал Майрон. — А вы знаете, кто такой Хорас Слотер?

— Нет. Но могу предположить, что это родственник вышеупомянутой Аниты.