Харлан Кобен: Один неверный шаг

— Кто вам об этом сказал?

— Чанс Брэдфорд.

Мэйбл пренебрежительно хмыкнула.

— Нашли, кому верить.

— А «жучки»?

— Что такое?

— Артур Брэдфорд поставил ваш телефон на прослушивание, снабдив «жучками». Надеялся, что Анита позвонит вам. Но мы оба знаем, что этого не было.

— Это ничего не значит, — сказала Мэйбл. — Возможно, он пропустил эти звонки.

— Не думаю. Но это еще не все. Вы говорили, что Хорас звонил вам на прошлой неделе, после того, как ушел из дома и начал скрываться. При этом он якобы строжайше запретил вам его искать. Но, повторяю, на вашем телефоне стояли «жучки». Почему тогда Артур ничего об этом не знал?

— Видимо, опять облажался со своей прослушкой.

Майрон покачал головой.

— Я только что нанес визит тупому здоровяку по имени Марио, — продолжил Майрон. — Поднял парня с постели среди ночи, чем немало его удивил, после чего применил к нему средства устрашения и давления, что, разумеется, меня не красит. Зато он много чего мне порассказал. О том, в частности, что пытался выдоить из вас со своим костлявым партнером нужную им информацию — все в точности, как вы мне сказали. Но он клялся всеми святыми, что даже пальцем вас не тронул, тем более не бил кулаком в глаз. И я ему верю. Поскольку вас ударил не Марио, а Хорас.

Как-то раз Брэнда назвала Майрона сексистом, после чего он задался вопросом, нет ли у него других предрассудков. Например, расовых. Как выяснилось, были и вот теперь схватили его за задницу. Кто такая Мэйбл Эдвардс? С его точки зрения, милая пожилая чернокожая леди. В руках вязальные спицы, на шее — цепочка с очками для чтения. Большая и добрая. От нее так и веяло материнским теплом и участием. Иными словами, зло приняло самую что ни на есть политкорректную форму, и он, будучи при всех своих предрассудках человеком политкорректным, клюнул на эту приманку.

— Вы сказали, что переехали в этот дом вскоре после исчезновения Аниты. Хотелось бы знать, где вдова из Ньюарка нашла для этого средства? Правда, вы упоминали, что ваш сын работал, когда учился на юридическом факультете в Йеле, но за временную работу платят мало, и даже если вы купили дом в рассрочку, его денег не хватило бы для выплаты ежемесячных взносов или процентов по займу.

— Не понимаю, к чему вы клоните…

Он продолжал держать ее на мушке.

— Вы с самого начала знали, что Хорас — не отец Брэнды, не так ли? Как-никак Анита считалась вашей ближайшей подругой. Я уж не говорю о том, что какое-то время вы вместе работали в поместье Брэдфорд. Вы просто не могли об этом не знать.

Надо отдать ей должное: держалась она смело.

— Положим, знала. А дальше что?

— Значит, знали и о том, что Анита собралась бежать. Наверняка она сообщила вам об этом — разумеется, под большим секретом. И если бы в «Холидей-инн» с ней что-то случилось, она наверняка позвонила бы вам. Вам — а не Хорасу.

— Все может быть, — сказала Мэйбл. — Раз уж наш разговор носит исключительно гипотетический характер, то почему бы и такое не предположить?

Майрон вдавил ей в лоб ствол пистолета с такой силой, что она буквально рухнула на стоявший у нее за спиной диван.

— Отвечайте: вы убили Аниту из-за денег?

Мэйбл улыбнулась. Как всегда, улыбка у нее была искренняя, невинная и даже отчасти простодушная. Но теперь Майрону казалось, что этот невинный изгиб губ скрывает дьявольский оскал убийцы.

— Гипотетически, Майрон, у меня имелось множество мотивов, чтобы ее прикончить. И деньги, несомненно, один из важнейших, так как четырнадцать тысяч долларов — весьма значительная сумма. Но не забывайте и о сестринской любви. Ведь Анита собиралась бросить Хораса и оставить его с разбитым навеки сердцем. Я уж не говорю о том, что она хотела забрать с собой Брэнду и, возможно, намеревалась рассказать мужу, кто в действительности отец девочки. Хорас наверняка понял бы, что я хранила эту тайну на протяжении многих лет и даже словом ему об этом не обмолвилась. Представляете его реакцию? — Она подняла глаза на пистолетный ствол. — Короче говоря, мотивов у меня хватало, и я от этого не отказываюсь.

— Как вы убили ее, Мэйбл?

— Езжайте домой, Майрон.

Майрон снова вдавил пистолетный ствол ей в лоб. Сильно. Потом еще сильнее.

— Как?

— Что вы подразумеваете под этим вашим «как»? — Теперь слова слетали с ее губ, будто плевки. — Гипотетически это легкая работа. Ведь рядом с Анитой находилась дочь. Предположим, я продемонстрировала бы ей пистолет, а потом сказала, что если она не будет в точности следовать моим инструкциям, то я убью ее ребенка. Так что Анита, будучи хорошей матерью, обязательно бы меня послушала. Обняв дочь в последний раз, она велела бы ей выйти в коридор. А я использовала бы подушку, чтобы заглушить выстрел. Все очень просто, не правда ли?