Джон Кризи - Двойная ставка на смерть

Работа в магазине Гейла на некоторое время отвлекла его от этого занятия. Теперь он до некоторой степени был рад вернуться к нему.

От Триветта, вероятно, последуют неизбежные предостережения и совет не стараться стать в каждой дырке затычкой, оставить это дело полиции, но…

Выбросить из головы мысль о Триветте!

Действительно ли кто-то пользовался его, Патрика Доулиша, именем? Если да — с какой целью? Насколько соответствует истине история, изложенная Фернандесом? Если же она придумана, то что заставило его и девушку по имени Мепита прибегнуть к такой интриге?

— Причина просматривается, — мысленно прокомментировал свои рассуждения Доулиш и встал наконец с постели. Фелисити заворочалась, но не проснулась. Доулиш прошел в ванную, принял душ и растерся полотенцем. Выйдя на кухню, поставил кипятить чайник. Было что-то приятное в том, что утром можно было самому приготовить себе чай, без помощи горничной, которая сновала бы туда-сюда. Элис, кстати, через считанные минуты почти наверняка должна появиться на кухне, так как уже близилось время завтрака.

«Если до десяти часов не поступит никаких дополнительных сведений, — решил он, — позвоню в Скотленд-Ярд Триветту».

Без четверти десять раздался телефонный звонок.

Доулиш оторвал взгляд от тостов и мармелада. Фелисита отставила чашку с кофе. Доулиш подошел к телефонному столику в полной уверенности, что Фелисити заняла на своем стуле такое положение, чтобы можно было наблюдать за ним.

— Патрик Доулиш, слушаю вас, — сказал Доулиш и приготовился к вежливому, но решительному разговору с Карлосом де Киенто и Фернандесом.

— Это квартира мистера Доулиша? — произнес девичий голос.

— Да.

— Вас беспокоят из «Дейли рекорд», пожалуйста, не вешайте трубку, с вами желает говорить мистер Эллисон.

С Эллисоном из «Рекорда» они были закадычными друзьями, и не проходило месяца, чтобы у них хоть раз не состоялась встреча по какому-нибудь поводу, порой самому пустячному. Звонок мог быть совершенно незначительным по существу, Эллисон может просто справиться насчет здоровья или пересказать какую-нибудь клубную сплетню.

— Привет, Пат, ты все еще на свободе? — поинтересовался Эллисон. — Прошел слух, что тебя собираются заковать в цепи и водворить в самую темную темницу Скотленд-Ярда. У тебя нет каких-либо соображений на тот счет, почему Триветт и Скотленд-Ярд намерены столь серьезно заняться твоей скромной персоной?

По спине Доулиша побежали мурашки.

Эллисон может сгущать краски, но он не имеет привычки лгать. Доулиш вдруг осознал, что как-то совершенно позабыл о Фернандесе. Теперь его мысли были всецело заняты Триветтом. Воображение рисовало инспектора Скотленд-Ярда, который злится по поводу того, что он, Доулиш, так часто злоупотребляет предоставляемыми ему неофициальными привилегиями. Существует, сказал бы сейчас Триветт, предел. И коль скоро Доулиш не обладает чувством такта, а также чувством этого самого предела, — в известном настроении Триветт сказал бы «попросту чувством приличия», ему, Доулишу, придется пострадать за свое безрассудство.

Триветт, вероятно, пребывал сейчас именно в таком настроении. Итак, день сулил выдаться весьма напряженным.

— Ты не преувеличиваешь? — с надеждой спросил Доулиш.

— Что ты, — запротестовал Эллисон. — Мои информаторы сообщают, что такого неистовства со стороны Триветта не видели уже много лет. Будь другом, выложи все как на духу.

— Уверяю тебя, я не имею ни малейшего понятия о том, что может его так бесить, — твердо сказал Доулиш. — Вообще-то я сам собирался потолковать с ним.

— Смелый парень. Для меня это может представлять какой-нибудь интерес?

— Я и сам пока не знаю, откуда тут ветер дует, — ответил Доулиш, — но если тебе не к чему приложить руки в редакции, ты мог бы выполнить для меня совсем маленькое порученьице, не в службу, а в дружбу.

— Аг-га, — глубоко вздохнул Эллисон. — Конспираторы опять объединяются?

Доулиш торжественно произнес:

— Разглашению не подлежит, все строго конфиденциально. Выясни — с максимальной подробностью — все возможное о Карлосе де Киенто и Фернандесе…

— Ишь ты, как сложно! — Последовала деловитая пауза. — Карлос, это я успел записать, остальное продиктуй по буквам.

Доулиш продиктовал по буквам полное имя Фернандеса, потом прибавил:

— У него есть сестра, зовут Мепита. Возраст… чуть за двадцать и красивая необыкновенно, это уж представляй себе сам, насколько позволяет размахнуться воображение. Я..