Светлана Алешина - Мечтать не вредно (сборник)

– Вот ведь какая вы умничка, деточка, – усмехнулся он. – Ну так обвините меня в психологическом терроре!

– Так вы зря решили приписать себе чужие подвиги, – мягко улыбнулась я. – Письма эти…

Я задумчиво посмотрела на него. Он подался вперед, его губы шевелились, как будто он опять читал стихотворение.

– Андрей Никитич, ведь вы сами предложили мне прекратить играть в игры? Так давайте их и правда закончим. Потому что письма писали не вы. Просто в один прекрасный момент вы поняли, кто их пишет. А вы этого человека очень любите. До сих пор любите, хотя и пытались с этим справиться! Даже вот на Тане хотели жениться, чтобы от этой любви убежать и предмету своему насолить. Видите, куда вас занесло? Может быть, вы честно надеялись, что все это – пройдет. Таня вас исцелит. Но так уж получилось, что ничего с этой страстью вы поделать не можете. И ведь вся беда в том, что ваш, извините, «предмет» вас не любит совершенно! Потому что…

Я опять прервала свои размышления вслух. Он обмяк и теперь явно был близок к слезам. Вид плачущего мужчины действует нормальным женщинам на психику. В них сразу говорит материнский инстинкт, когда надо успокоить обиженного ребеночка!

– Вот этот человек, – сказала я, показывая на обложку «Космополитена», – этот вот человечек и должен был получать все эти письма. Только он заслужил их по-настоящему.

– Какая догадливая девочка, – услышала я за своей спиной женский голос. – Очень догадливая, надо же!

Ну вот. Какая банальная картина – я стою, смотрю в сузившиеся от злости прелестные глаза очаровательной блондиночки, по радио «Ляпис-Трубецкой» распевает песню про Саню, от чего на душе становится куда грустнее, чем от направленного на меня револьвера!

Смотрю я в это черненькое дуло, и мне их до безумия всех жаль! Ох уж эти мне «пленники безумной страсти»!

– Не надо, – тихо сказала я. – Не давите мне на психику, потому что она и так в печали!

– О, как я вами восхищаюсь, – зло рассмеялась она. – Героическая девица, способная шутить под дулом револьвера, да? Только ведь это потому, что вы не верите, что я спущу курок!

– Отчего же, – устало возразила я. – Очень даже верю. Способны. Как любая обиженная женщина. Вы ее сильно ненавидите, да? Сначала она помогла вашему мужу и отцу вашего ребенка стать Владой. Это ведь она дала ему денег, да? Слушайте, а почему вы уверены, что он стоил вашей безнадежной любви? Смазливая физиономия – еще не повод для такой безграничной страсти, вы не находите? Особенно для такой умной женщины, как вы!

– Прекратите, – сказала она сквозь зубы.

– Потом вы встретили его и решили – ладно. Нет любви, так хоть будут деньги. Вы сможете уйти с работы, прекратить быть рабыней капризных дамочек… Сможете дать вашему мальчугану хорошее образование. И тут опять возникает она… Причем ей на этот раз хочется не любви – ей нужна полная власть. Синдикат. Объединить салон красоты с модельным ателье. Маленький Диор… Вас снова предали, да?

Она молчала. Револьвер подрагивал в ее руке.

– Продолжать? – тихо спросила я. – Например, как дошло до Лады, что все эти письма исходят от вас. Как она догадалась, что это связано с Владиком… Знаете, кстати, почему? Потому что она увидела ту фотографию, где бывший супруг Владик лежал поверженный. Вы тогда как раз решили повеселиться. Я не знаю, как это было, но очень скоро эта фотография – в женском парике, такая символичная, вдруг стала для вас символом вашего жизненного поражения. И именно ее вы послали Татьяне – смотри, хотели сказать вы, это ты сделала с нами. Это же будет и с тобой… Владик ведь умер как мужчина, как личность – для вас. Лада же о вашей истории знала и, увидев эту фотографию, быстро связала все узелки. А мне было немного труднее.

Я перевела дыхание.

– Я вас понимаю, Люба. Как я понимаю и Андрея Никитича. И не такая уж я и догадливая, я вас даже и не подозревала. Просто есть такой способ…

Я подошла к резиновой девушке и вытащила из ее безумного рта маленькую «фиговину».

– Эту штуку называют «жучком». Понимаете, Любочка, даже если вы меня сейчас пристрелите, доставив себе несколько минут наслаждения, вам это не поможет. Кассета с прямыми доказательствами вашего преступления уже у Ларикова. Давайте лучше с вами договоримся об одной маленькой вещи. Вы оставляете Таню в покое, а я возвращаюсь домой и уничтожаю эту самую кассетку. Все здоровы и счастливы. И всем становится хорошо. Тем более что…

Я выразительно посмотрела на Никитича. Он стоял, прислонившись к стене, и смотрел на эту фурию с револьвером с куда большим обожанием, чем на Таню.