Наталья Солнцева - Загадка последнего Сфинкса

— Откуда ты знаешь?

— Мы же родственники, как ни крути, — рассмеялась она. — Причем близкие.

— И ты до сих пор не затащила его в постель?

Домнина поморщилась:

— Фу! Как ты вульгарен! Лучше расскажи о Никонове. От какого яда он умер, удалось установить?

«Уж не собирается ли она отправить пасынка вслед за мужем? — подумал Баркасов. — Только другим путем?»

— Признаться, я не интересовался… — пробормотал он. — По сути, музыкант умер от удушья. Паралич дыхательных мышц… что-то в этом роде. — Актер погрустнел, вздохнул и глотнул еще водки. — Давай оставим сию скорбную тему. Поминать мертвых на ночь — дурная примета.

— Как ты думаешь, убийцу найдут?

— Боюсь, что нет. Улик никаких не обнаружили, насколько мне известно… кроме злосчастной булавки. Подозреваемая номер один — жена, которая имела глупость зайти к Никонову перед концертом. Доказательств ее вины не имеется, иначе ее бы уже упрятали за решетку. Я звонил Олениной, выражал соболезнования… Она в отчаянии. Зятя не вернешь, так хоть доброе имя дочери следует отстоять. Милиция копается в семейном грязном белье… Все, кому не лень, обсуждают эту ужасную драму. Главное — был бы толк! А дело-то, по-видимому, зашло в тупик.

Баркасов содрогнулся. Он был весьма щепетилен в вопросах личной жизни, не любил давать интервью и на дух не выносил журналистов.

— Бедные люди! Им приходится отвечать на кучу дурацких, бесцеремонных вопросов! Врагу не пожелаю такого.

Воображение живо нарисовало актеру допрос следователя, и он снова потянулся к бутылке.

— Хватит, — возмутилась Александрина. — Терпеть не могу, когда у мужчины стеклянные глаза! Ты скоро под стол сползешь.

— Н-ни-ког-да…

— Слушай, кто-нибудь из ваших едет на гастроли на острова? Ява, Борнео…

— В Индонезию, что ли? К сожалению, география наших поездок несколько иная, — состроил дурашливую рожицу комик. — Саратов, глушь, деревня.

— Не прибедняйся.

— В крайнем случае Крым или Сочи. Но сейчас не сезон! А что, прелестнейшая, тебе некуда надеть новое бикини?

Она наклонилась к его уху и прошептала:

— Читал стихотворение Пушкина «Анчар»? Кажется, эти деревья растут в тропиках?

— Ты опять про яд? — отшатнулся Баркасов. — Кого травить собираешься? Надеюсь, не меня? Бог с тобой, Санди! Все, молчи! Больше ни звука! Я ничего не слышал… иначе п-потом ты захочешь от меня избавиться… как от опасного сви… свидетеля…

Его ж таки разобрало . Речь стала отрывистой, бессвязной, глаза помутились, и он начал клевать носом. Александрина брезгливо передернула роскошными плечами, поправила прическу и подозвала официанта.

— Принесите воды! Господину Баркасову плохо…

Бывшая балерина держалась очень прямо, ее движения и жесты были грациозно-пластичны. Только дрожь в голосе и неестественный румянец выдавали волнение.

— Мне так неловко… это Лида посоветовала поговорить с кем-нибудь совершенно посторонним, незаинтересованным. Иногда взгляд со стороны бывает просто необходим.

— На что я должен взглянуть? — пошутил Карелин. — Не томите!

— Вы согласны нас выслушать?

— Раз я здесь…

— Можно мне начать? — вмешалась Отрогина. — Позволь, Инга, я в двух словах изложу суть дела. А молодой человек будет задавать вопросы, если сочтет нужным.

В кафе «Миранда» действительно делали отличную выпечку. Матвей заказал дамам сладости, а себе двойной кофе с коньяком.

«Приведу сюда Астру, — подумал он. — Ей понравится. Хорошо, когда женщина не сидит на диете!»

— Видите ли, Инга страшно мнительная, — приступила к рассказу Отрогина. — Она много лет прожила в браке как у бога за пазухой и…

— Моему мужу пришло странное письмо! — выпалила Теплинская. — Извини, Лида, лучше я сама. Так вот… Ему прислали корзину цветов, и там оказался конверт. Раньше ничего подобного не было. У Миши от меня нет секретов, он предложил прочитать… Содержание какое-то нелепое, но меня оно испугало.

— Дай письмо, — приказным тоном сказала Отрогина.

Инга послушно достала из сумочки конверт и протянула Матвею.

— Мне не с кем посоветоваться, — чуть не плача, призналась она. — Муж отмахивается, а хороших друзей, достойных доверия, у меня нет. Кроме Лиды. Знакомых, конечно, много… приятельниц, но не таких, с кем можно быть откровенной.

Матвей прочитал несколько печатных строчек и с недоумением поднял на нее глаза. Послание гласило: Кто на четырех ногах не имел, на двух отверг истинное и принял ложное, а на трех будет отмщен? Не сумеешь правильно ответить, через две недели умрешь. Сфинкс.