Наталья Солнцева - Загадка последнего Сфинкса

— Что вы знаете? — едва опустившись на кожаный диван, спросила Никонова.

По дороге, сидя в вагоне метро, Астра придумала обоснование своему визиту. Ей необходимо было вызвать собеседницу на откровенность.

— Видите ли… мне неловко говорить об этом, но…

— Говорите же! Ради памяти моего сына я на все пойду, чтобы наказать убийцу.

— Понимаете, Власа незадолго до гибели что-то тревожило, и он обратился ко мне с необычной просьбой. Он… хотел провести сеанс ясновидения! — выпалила Астра. — И я это сделала.

Изогнутые брови Никоновой поползли вверх.

— А зачем, простите?

— Влас взял с меня слово, что это останется между нами, и я сдержала обещание. Нельзя нарушать волю… покойного. С тех пор обстоятельства несколько изменились. Следствие топчется на месте, убийца имеет все шансы уйти от возмездия. Разве мы можем позволить ему это, госпожа Никонова?

— Меня зовут Людмила… Людмила Романовна. Боже мой! — заплакала она. — Мой сын был таким тонким, проницательным человеком, он не мог не предчувствовать надвигающейся беды! Но… он не увлекался магией, не обращался к экстрасенсам.

— Иногда жизнь заставляет менять убеждения и прибегать к нетрадиционным методам.

— Да, да… И о чем же он вас спрашивал? Вы… обладаете пророческим даром?

— Отчасти. Я не прорицательница, просто меня иногда посещают видения… вы понимаете?

Людмила Романовна, заливаясь слезами, кивнула.

— Влас сообщил мне о своих подозрениях, — продолжала Астра. — Ему казалось, кто-то замышляет против него ужасное зло. Он просил узнать кто.

— И… и вы… узнали? — Несчастная мать прижала руки к груди, прерывисто вздохнула. — О господи, опять сердце… ноет и ноет. Не могу поверить, что… что… мой гениальный сын, мой дорогой… единственный ребенок… лежит в земле. Это выше моих сил! Знаете, я ведь не ездила на кладбище… свалилась без памяти, вызвали «Скорую», очнулась, когда все закончилось. Почему я не умерла вместо него? Моя жизнь кончена… кончена. Кто отнял у меня сына?! Умоляю вас, скажите…

— Мои видения расплывчаты. В них присутствуют образы, которые не сразу разгадаешь, — выпутывалась Астра. — Поэтому я и пришла к вам. Возможно, вдвоем мы сумеем распутать этот клубок.

— Я ничем не могу помочь, — поникла Никонова. — Меня уже спрашивали, кто мог желать смерти Власу. Кто угодно! Явных врагов он не нажил, но завистников хватало.

— А поклонницы?

— Я уже думала над этим. Следователь ухватился за версию ревности, потому что другой просто нет. Да и орудие явно женское — булавка с ядом. — Она застонала и сжала руками виски. — Иногда мне кажется, что это ночной кошмар! Наступит утро, я проснусь, и мне позвонит Влас, спросит: «Мама, как ты? Как твоя Джерри?» Знаете, когда видишь убийства по телевизору или читаешь про них в книгах, кажется, будто все происходит на другой планете и с тобой, с твоими близкими этого никогда не случится. И вот случилось… За что?! Господи-и…

Она зарыдала, потянулась к стакану с водой.

— Кто такая Джерри? — спросила Астра, не позволяя ей отдаться горю.

— Кошка… Влас как-то привез мне гладкошерстного котенка редкой породы. Я живу одна, и Джерри скрашивает мое одиночество. — Людмила Романовна подняла на «ясновидящую» измученные глаза. — Вы так и не сказали, чей образ увидели во время сеанса. Кто это был? Мужчина, женщина?

«Больше увиливать нельзя, — осознала гостья. — Если я не отвечу, она замолчит, и добрый десяток вопросов, которые я собираюсь задать, повиснут в воздухе. Надо говорить. А что? Правду… ничего, кроме правды, как бы нелепо она ни звучала!»

— Пусть это вас не удивляет… но мне показалось мифическое существо…

— Какое? — с жаром придвинулась к ней Никонова.

В ее зрачках полыхало безумие, сумасшедшая мысль о мести, о божественной воле, которая воздаст за содеянное неведомому преступнику.

— Сфинкс…

Мать скрипача отшатнулась, побледнела и задрожала.

— Сын не ошибся в вас! — прошептала она. — Сфинкс… Вы не могли этого придумать…

Задолго до описываемых событий

Маленькая девочка в костюме пчелы выпорхнула на середину зала и под звуки фортепиано закружилась в танце. Бархатная юбочка высоко открывала ее узкие бедра, на спине качались, подрагивая, прозрачные крылышки, а на тщательно причесанной, прилизанной головке торчали длинные усики.

Девочка-пчела старалась не выбиться из ритма. Ее ребра выступали вперед, на худой шее напряглись жилки; руки то взмывали вверх, то опускались вниз; ноги четко выделывали замысловатые па.